Текст книги в формате doc >>>

Текст книги в формате pdf >>>

Перед вами вторая редакция романа «Нимб для президента». Первая была издана в 2009 году издательством НОУ «Академия управления» небольшим тиражом и распространялась в России, в основном, при помощи почтовой рассылки. Однако прошло время, и я, автор этой книги, решил её переписать.  У меня появились новые знания, и мне показалось, что на их основе текст станет гармоничнее и интереснее. Получилось или нет — судить вам. От себя могу вот что сказать.

Когда я только начинал писать эту книгу, а это был мой первый литературный опыт, я вдруг (как я тогда думал, случайно, но ничего случайного в жизни нет) повстречался  с Концепцией Общественной Безопасности. Эта встреча, без всякого пафоса, круто перевернула мою жизнь, можно сказать, открыла глаза на мир. И кардинально поменяла сюжет книги. И вот в чём я должен признаться: фактически книгу эту написал не я. Я просто садился за клавиатуру, просил Всевышнего мне помочь, а дальше — слова ложились на экран как будто без моего участия…

Ниже мы приводим фрагменты из данной книги, в которых раскрываются причины гибели предыдущей глобальной цивилизации, а так же сложившегося более тысячи лет назад управленческого кризиса на Руси, вследствие чего состоялось засилье псевдо-хрестианства… Книга будет полезна самому широкому кругу читателей.

_________

Артур Луазо. Нимб для президента. Фрагменты

Фрагменты в формате doc >>>

Фрагменты в формате pdf >>>

1

Когда-то, очень и очень давно…

Эвниар подкрадывался к Архитектору, изо всех сил стараясь оставаться невесомым и незаметным, как легчайшее дуновение ветра, едва касаясь ногами мраморных плит редчайшей, розовой с голубыми и золотыми прожилками  расцветки. Он буквально струился лёгким невесомым облаком, блокируя  могущие выдать его поля, в том числе и тонкую струйку родовой эгрегориальной принадлежности (в прошлый раз Архитектор поймал именно эту ниточку). Кажется, на этот раз получалось. Архитектор, одетый, как всегда, в ослепительно белый хитон, стоял, облокотившись на перила,  в расслабленной позе человека, занятого одним из самых приятных дел — наблюдением за непостижимой  мощью океана, крутыми волнами ударявшего о скалистый берег Острова Творения. «Наконец-то!» — проскользнула ликующая мысль у Эвниара, когда до Архитектора оставалось не более двух-трёх шагов. — «Наконец-то мне это удалось!»  Восторг Эвниара был легко  понятен.  Ещё ни разу на протяжении всего времени обучения у  Архитектора Эвниару не удавалось незаметно подобраться к Учителю, а ведь Эвниар был лучшим Неосязаемым во всей Метрополии. Множество заговоров, как среди недовольных своим положением Стражей кольца, так и среди Магов среднего дивизиона, удалось раскрыть именно благодаря ему – самому талантливому за последнюю тысячу циклов выпускнику Школы Неосязаемых. И это не говоря уже о бесчисленном количестве шпионов от Ариев, которые  попадались при попытке просочиться через Кольцо Равновесия только потому, что не замечали тень на Точке входа…

— Ты знаешь, Эвниар, — вдруг, не оборачиваясь, произнёс Архитектор, когда до него оставалось всего полшага, – глядя на океан, я иногда думаю: а что, если не будет никакой Катастрофы? Никак не могу заставить себя поверить в конец бесконечного…  Как там  Большой портал?

— Стройка подходит к концу, Учитель, – почтительно произнёс вставший рядом,  разочарованно вздохнувший  Эвниар. – И в чём я ошибся на этот раз?

— В этом, –  Архитектор кивнул на парящий в воздухе экран новомодной поделки Технологов – «Седьмой странник» (искусственный интеллект с зачатками магических возможностей, прекрасно помогает в развитии способностей дальних полевых перемещений, стоит, как небольшой дворец). – Ты в нём отразился, –   Архитектор хрипло рассмеялся.

— Я думал, Учитель, ты скептически относишься к этим безумным идеям Технологов, – несколько укоризненно сказал Эвниар.

— Относился, Неосязаемый, а теперь вот решил пересмотреть своё отношение, – пожал плечами Архитектор. – Я бы не стал Архитектором, если бы бездумно отметал всё новое, не проверяя его на практике. А в этой штуке что-то есть, жаль, что времени у нас осталось совсем мало… Здесь… – поправился Архитектор, ибо не хотел накликать беду, ведь Там времени должно быть в изобилии, главное было – достичь этого Там.

— Может быть, Учитель, мы зря подняли панику? Может быть, всё-таки, прав Верховный Хранитель? – Эвниар и сам не верил в то, что говорил, но иногда (довольно часто, надо сказать) ему очень хотелось, чтобы все сведения о грядущей Катастрофе оказались фарсом, злой шуткой Лемурийцев. Но, увы,  пока, к сожалению, всё шло согласно древним предсказаниям Лемурийцев, найденным одной из экспедиций Искателей. Сначала стали возникать существенные сбои в полях Эолы, потом мигрирующие птицы и рыбы начали сбиваться со своих извечных маршрутов, а весь последний цикл Ра один за другим просыпались заснувшие давным-давно вулканы.  Даже Дети Посейдона, которые никогда не ошибались, стали всё чаще приплывать не туда, куда плыли, а это, на взгляд Эвниара, было самым тревожным из всех неприятных знаков. Кроме того, за несколько последних  циклов Лилит было зафиксировано множество сбоев при дальних полевых перемещениях, причём многие из них заканчивались гибелью Атлантов.  Смотрители тревожно сообщали о всё более нарастающих по интенсивности движениях под земной корой, да и сам Эвниар чувствовал, что идёт что-то страшное, сокрушительное,  нечто, что может смести их древнюю цивилизацию с Эола легко и непринуждённо, так, как набегающая на песчаный берег волна смывает рисунок на песке – без следа и воспоминаний.  Да и выживет ли сама Эола?

— Верховный Хранитель – выживший из ума старый маразматик! — резко отрезал Архитектор, который всегда недолюбливал Верховного Хранителя, а в последнее время так и вовсе вошёл с ним в неприкрытый конфликт. – Ты чувствуешь, как зябко сегодня?

Если говорить честно, ничего такого Эвниар не чувствовал, поскольку с самого детства научился создавать комфорт для своего тела — это было одним из базовых умений Атлантов. Но он верил Архитектору, который из каких-то своих соображений не пользовался этим простым и надёжным способом, и его слова вызывали неприятный холодок без всякого ветра. Если уже на Острове Творения начал чувствоваться холод, то что тогда говорить о пределах Кольца? А оттуда приходили неутешительные вести – за последний цикл Лилит дневного светила почти не было видно, небо постоянно было затянуто серой пеленой, стало заметно холоднее, постоянно шли дожди, а один раз с неба начал падать снег – невидаль для всех жителей Метрополии. Раньше только Искатели, Неосязаемые, да балбесы из золотой молодёжи, детишки Высших Магов, научившиеся при помощи длинных перемещений прыгать по всей Эоле, могли видеть снег воочию, а остальные о нём только слышали.

—  Я не ощущаю холода, Учитель, но верю тебе, — слегка поклонился Эвниар.

— Да, я знаю. От океана веет холодом, — Архитектор поёжился. —  Так что происходит на Портале?

— Я уже говорил, Учитель, стройка подходит к концу, — Эвниар непонимающе пожал плечами.

— Эвниар, Эвниар, когда ты повзрослеешь? То, что стройка подходит к концу, я знаю и без тебя. Меня интересует настроение Магов, Мыслителей, Технологов и Стражей, ведь я для этого тебя и посылал, — Архитектор, отвернувшись от бушующих волн, вперил взгляд в лицо Эвниара. Тот понял, что Архитектор его проверяет, пытаясь считать информацию из памяти, и выставил двойную защиту, которую не мог преодолеть даже его Учитель. Архитектор поморщился и, повернувшись к океану,  стал ожидать откровенного ответа ученика.

— Настроение… Да какое, к Сетху, настроение. Почти все, кроме Магов, боятся. Особенно Стражи — у них достоверной информации меньше всего. Хорошо ещё, что они точно не знают, зачем эта стройка нужна, думают, что это наше сверхмощное оружие для отражения вторжения Чужих. Но слухи ходят, и слухи упорные. Кроме того, эти болваны, дети Высших Магов, повадились выскакивать из полевых переходов перед Стражами и кричать: «Буря, скоро грянет буря!», — а после хохотать, как придурки, и сразу же пропадать. Бедные Стражи уже от собственной тени шарахаются, не знают, что им и думать, поэтому и мысли у них смутные, и разговоры один нелепее другого, а соответственно, постоянно растёт недовольство. Сетх побери этих бездельников и Покорителя Путей вместе с ними! — в сердцах бросил Эвниар.

Конечно, Покоритель путей, первый Странник, который сумел произвести перемещение в полевой форме, не был ни в чём виноват. Наоборот, две сотни циклов Ра назад, почти сразу после открытия Магами возможности безопасного смещения пространства, он дал Атлантам ещё одну, очень весомую ступень их могущества, и они с удовольствием ею пользовались. Возможность длительных по расстоянию перемещений без использования Летающих платформ или Стрел Посейдона всегда была желанной целью Атлантов, но лишь сравнительно недавно эту мечту удалось воплотить. Да вот незадача – к сожалению, Стражи оказались напрочь лишены способностей к таким перемещениям, им, кроме боевой магии, всё остальное давалось с большим трудом. Потому с надеждой стремительного, дерзкого, всесокрушающего броска Когорты Возмездия прямо в незащищённый тыл врага пришлось расстаться. А вот Высшие, Маги, которые могли полностью преображаться в полевую форму и в ней за несколько часов, например, воздвигнуть дворец, очень легко освоили перемещения и с удовольствием использовали эту полезную функцию. А теперь их дети, повадившиеся в последнее время бездельничать, просто валяли дурака, перепрыгивая своими беспокойными, суетливыми и пустыми компаниями с одного места Эола на другое, абсолютно никого не стесняясь и не боясь, даже Волхвов Ариев. Из-за этого случилось несколько дипломатических скандалов, которые, слава Богам, удалось замять, но после этого разведчики от Ариев пошли просто косяком, чтобы добыть тайну «длинного прыжка». Пока шпионов удавалось отлавливать, в чём, кстати, Эвниар принимал самое деятельное участие. Да и вряд ли Ариям вожделенный рецепт чем-то помог бы, ведь в отличие от Атлантов, среди которых и то не у всех получались полевые перемещения, Арии куда хуже владели магией пространства, больше умея жить в равновесии с окружающим миром, чем менять его.

Впрочем, неизвестно, как бы вся эта ситуация сложилась дальше, если бы на горизонте реально не возникла угроза Катастрофы. К счастью для Атлантов,  постарались Мыслители, которые придумали очень опасную, но завлекательную штуку – Ускоритель — Большой портал, который давал возможность так сминать пространство, что Атлант, перешедший в полевую форму, мог запросто преодолеть пространственно-временной порог и за мгновения легко переместиться в необозримые просторы Вселенной.  Странники, хвала им и Амону, тоже не подвели и сумели  подыскать свободную от Чужих, очень похожую на Эол планету в созвездии Ориона. И теперь оставалось реализовать самую важную ступень плана Архитектора – организовать массовое переселение Атлантов к новому месту жительства. Было жаль, конечно, что придётся пожертвовать Стражами и кое-кем из Средних Магов, но, в конце концов, кому там  нужны эти чёрные тупые вояки, ведь на новой планете  врагов не будет?! В крайнем случае, со временем новых создадим, красных для разнообразия, ха-ха-ха…

Проект под кодовым названием «Золотой луч», конечно, пришлось со всей тщательностью засекретить, чтобы не вызвать восстания, но, всё равно, почти все Маги были в курсе происходящего, деятельно принимая в нём участие. Вроде бы, пока всё шло, как было задумано, но неясное беспокойство овладевало Эвниаром, не давая ему покоя. Он списывал это на раздражение от поведения детишек Магов, на их дурацкие выходки. Сам Эвниар, дитя связи знаменитого в прошлом, обласканного Богами Искателя с дочерью одного из Высших Магов, не испытывал к этим бездельникам никаких тёплых чувств, наоборот, ненавидел их спесь, лень и, что греха таить, данное от рождения могущество, но никогда этого никому не показывал. Эвниар считал, правда втайне, никому этого не говоря, что истинными Атлантами, верными духу прародителей, остались только Искатели, Мыслители, Неосязаемые, в какой-то мере Странники да ещё сам Архитектор со своими учениками. Маги же и Технологи были уже другими. Маги, благодаря их могуществу, обленились вконец, перестали думать и дерзать, а Технологи (недавно, всего четыреста циклов Ра возникшее течение) были Эвниару совсем непонятны своей склонностью призывать на помощь магии какие-то игрушки. У самого же Эвниара была возможность войти в круг Магов, стать одним из Высших. Но он, ради любви к знаниям и из-за жажды действия, пошёл учиться в школу Неосязаемых, а потом, после положенных десяти циклов службы, приложил все усилия, чтобы попасть в обучение к Архитектору. Жажда творить была его главной движущей силой, а в школе Архитектора этому учили на самом высшем уровне. Впрочем, Эвниар сочувствовал и Стражам, вовсе не считая гордых воинов тупыми солдафонами.

— Не горячись, Эвниар, не горячись. Сколько времени ещё осталось до окончания стройки? — Архитектор отвернулся от океана, пропал и висевший в воздухе экран дорогой игрушки.

— Я думаю, за луну управятся. Меня вот что волнует, Учитель – в последнее время среди детей Высших всё большее распространение получает идея, что не надо никуда уходить, что можно пережить Катастрофу и на Эоле, просто перейдя в полевую форму. Они верят, что есть возможность бесконечно долго находиться в этом состоянии, просто эту возможность от них скрывают родители. Уже целое общество сторонников этой идеи создалось, называют себя «Джинни», по имени одного героя…

— Оставь, Эвниар, сказки я читал в детстве. Вот ведь безумцы! Во-первых, никто так и не смог пробыть в полевой форме дольше нескольких лун, а во–вторых, когда у Эола сдвинется ось и поменяются полюса, возмущение полей станет таким серьёзным, что просто уничтожит все их слабенькие полевые формы, проглотит. Думаю, что это злые происки Хранителя, это он подкинул им такую идею. Старый извращенец ненавидит все наши затеи, пусть даже речь идёт о спасении цивилизации, — Архитектор зло прищурился. Эвниар подумал, что сейчас и сам Архитектор несколько преувеличивает, пытаясь приплести к идиотским планам детишек Магов старого Хранителя, но ничего говорить не стал. Архитектор продолжил, напряжённо пожёвывая скулами: – Это очень плохо. Никто толком не знает, что ждёт нас Там, — он мотнул в небо головой, — и нам каждый Атлант будет дорог. И ведь не переубедишь этих сопляков, они же упрямые и высокомерные, никого слушать не хотят. Ладно, я подумаю, что можно будет сделать, – и  Архитектор на какое-то время задумался.

Эвниар, чтобы не мешать размышлениям Учителя, повернулся к бушующему океану. Терраса Дома Архитектора была создана специально таким образом, чтобы с неё легко можно было черпать силы из необъятной мощи океана, и Эвниар с удовольствием подключился к этой первобытной Силе, ощущая, как его «тонкое тело» (вот ведь новое словечко, от Мыслителей почерпнул) наполняется бесшабашной удалью мирового хранилища знаний.

— Я придумал, — прервал его удовольствие Архитектор. – Их полевые формы (Учитель всегда избегал слова «тонкие», не считая эту часть человека менее значимой, чем его физическое тело), раз уж кто-то из них не хочет уходить с Эола, можно будет законсервировать, спрятать, привязав к каким-нибудь медным предметам и покрыв их слоем консерванта. Консервант нанесём так, чтобы он мог действовать пару тысяч циклов,  пока всё здесь не успокоится.  А потом, когда консервант исчезнет,  уцелевшие смогут освободиться. Всё время ожидания им придётся проспать. Но! Если их хранилище попадёт в руки понимающего Мага или хотя бы Ученика, то законсервированные в меди рискуют превратиться в  исполнителей воли этих людей, фактически в рабов… Сколько у нас сомневающихся?

— Около шести тысяч, — ответил Эвниар, пытаясь сохранить равнодушие, хотя идея Архитектора его, как всегда, поразила.

— Ах, ты, Сетх, как много! – Архитектор покачал головой. – Твоей задачей сейчас будет запустить среди них идею, что всё это не совсем правда, чтобы их ряды не ширились. А потом, я надеюсь, в последний момент две трети из них испугаются и покорно выполнят волю родителей. Но вот оставшиеся… Нас, Атлантов, стало слишком мало, и мы не можем позволить себе потерять хоть одного из нас просто так, без пользы для нашей цивилизации. Надо будет заранее озаботиться изготовлением подобных хранилищ и пусть ждут своего часа. В момент Исхода всем будет предложен выбор, никого неволить не будем, — Архитектор улыбнулся.

— А какие предметы будем использовать для этого, на что они должны быть похожи? – вообще-то Эвниару было всё равно, но он понял, что Архитектор именно ему поручит выполнение и этого задания.

— Ну, нужно что-нибудь такое, что нашедший сразу не выкинет, а постарается очистить, чтобы потом использовать. Что-то любопытное, но, в то же время, не очень дорогое. Надо будет на них нанести какие-нибудь надписи или рисунки, непонятные, но привлекательные, — Архитектор окинул взглядом террасу. – А вот, — он увидел стол, на котором стоял кувшин с вином и сосуд для энергетического бальзама, — можно взять кувшины, или вот такие сосуды, или даже простые кольца без камней, в конце концов, — Архитектор перевёл взгляд на свою руку, на пальцах которой как раз было надето несколько колец.

— Будет сделано, Учитель, — Эвниар понял, что это уже и есть официальное распоряжение Учителя.

— Только медь чтобы была предельно чистая, без примесей, особенно серебра и золота. И сам не понимаю, чего я так забочусь об этих лоботрясах? Может быть, потому, что среди них есть мои возможные отпрыски? – и Архитектор лукаво улыбнулся. Слава о нём как об известнейшем любимце женщин была настолько велика, что стала предметом анекдотов.

— Когда начнётся Исход, Учитель? – этот вопрос Эвниара занимал чрезвычайно, так как он планировал кое-что закончить на Эоле до этого судьбоносного мига.

— Через три луны, дальше тянуть будет нельзя, иначе смена полюсов может всё смять,- Архитектор был серьёзен. – Скажи мне, Ученик, Сфинкса доделали?

— Уже готов и запущен в рабочем режиме. Там сейчас и муравей не проползёт без разрешения — Сфинкс всё пожирает. Я сам видел, как исчезло стадо слонов количеством около двадцати особей, имевших глупость идти в сторону пирамид. Энергоисточник рядом создан, — Эвниар до сих пор находился под впечатлением увиденного им самого масштабного творения Магов и Технологов.

— Ну что ж, хорошо. Теперь перейдём к главной цели нашей встречи, — и Архитектор испытующе поглядел на Ученика. – Присядем за стол.

Собеседники заняли места за столом, который по движению брови Архитектора мгновенно наполнился вкуснейшими яствами и изысканными винами. Архитектор, как хозяин, наполнил бокалы, сотрапезники молча выпили и отдали дань угощениям. Впрочем, ел, в основном, один Эвниар, Архитектор изредка отщипывал маленькие кусочки от сыра с синими прожилками и резким ароматом и задумчиво отправлял их в рот.

— Послушай, Ученик, — наконец начал явно томивший его разговор Архитектор, — мне поручено Советом поговорить с тобой вот о чём… — медленно начал он и вдруг резко выпалил: – Тебе придётся остаться!

— Не понял, Учитель. Где остаться? – у Эвниара похолодело сердце.

— Здесь, на Эоле. Ты не должен уходить со всеми. Тебе и твоим будущим помощникам предстоит сохранить островок наших знаний и умений, базу для обратной связи, и подготовить выживших к нашему возвращению. Не торопись, не говори ничего, тебе нужно подумать, но это архиважная миссия… — Архитектор грустно смотрел в пространство, не смея остановить взгляд на Ученике.

Эвниар перестал жевать, отставил в сторону стакан и попытался осознать услышанное.

— Как-то это неожиданно, что ли. Ты уверен, что я смогу выжить? И что ещё кто-то выживет? И что вы сможете вернуться? Да и зачем это будет нужно, возвращаться? – Эвниар сыпал вопросами, пытаясь изгнать овладевшую им тоску.

— Попробую ответить. То, что мы должны будем вернуться, я точно знаю, мне было Видение, — Эвниар с уважением поклонился Учителю, ибо знал, что его Видения всегда сбывались. – Я уверен, что вернуться мы сможем куда более сильными, наберём за это время дополнительных знаний и сил. Во время Катастрофы кто-то ещё обязательно выживет. Арии, Стражи, закатные варвары. Особенно Арии, те вообще очень живучие. Вот только все одичают до невозможности, культура и знания, по большей части, будут утрачены. Твоей задачей будет возродить наши достижения среди уцелевших, но с условием, о котором поговорим чуть позже. Для того чтобы ты и твои помощники смогли остаться невредимыми, будет построен специальный саркофаг в одной из пирамид. В нём будет организован Круг Высшей Силы, он вас сохранит до того времени, пока катастрофа не уляжется и не появится достаточное количество новых людей.

Эвниар ещё раз склонился с уважением: Круг Высшей Силы – это серьёзно.

— Теперь об условии, которое, учти, является очень секретным, — продолжал Учитель. — После катастрофы вы должны будете освоить оставшиеся и вновь возникшие земли, объединить выживших, дать им знания, а главное – выстроить новый Порядок, где не будет широкодоступной Магии. Цивилизация должна будет пойти по новому пути — технологическому. Когда вы сумеете это полностью выполнить, подготовить необходимое количество рабов, подчинить себе и своим помощникам всю планету, мы вернёмся. Но без Высших.

Последние слова Учителя всё объяснили Эвниару. Мир без Высших Магов,  без элитных тунеядцев, принадлежащий только Равным, тем, кто  по-настоящему делал дело, – давняя, тайная, страстная мечта, лелеемая многими поколениями Творцов. Не был равнодушен к ней и Эвниар. Видимо, Архитектор был одним из идейных вдохновителей заговора — Эвниар сразу же вспомнил все старые слухи, обрывки недосказанностей, намёков и сплетен.

— Учитель, так ты…? – Эвниар не договорил, поскольку Архитектор сделал жест, призывающий к молчанию.

— Да.

— И сколько мне понадобится времени на это?

— Может быть, несколько тысяч циклов.

— Но люди столько не живут!

— Как ты и сам знаешь, в своём теперешнем теле ты, как и многие из нас, сможешь прожить не менее пятисот циклов Ра, если, конечно, будешь заботиться о нём. Но если ты согласишься на выполнение задания, то тогда пройдёшь инициацию обряда обретения нового тела, — торжественно проговорил Учитель.

— Ничего себе! – присвистнул Эвниар. Этот ритуал был одним из самых сложных и доступен только единицам среди Атлантов. – Но, Учитель, инициацию  ведь могут провести только Высшие?

— Это они так думают, — беззлобно рассмеялся Архитектор. – Я сам смогу провести инициацию, причём так, чтобы ты впоследствии мог научить и своих помощников, держа их при этом в своих руках. Но учти, с каждым новым телом твоя Сила будет всё больше убывать, теряться, если ты не будешь восстанавливать её в Ускорителе, в Большом портале. Это важно. Как только ты согласишься, то получишь материалы по тому, как правильно выстроить новый Порядок. Всё нужно будет выучить и вложить в свою глубинную память, чтобы после ознакомления уничтожить…

— Учитель, — Эвниар смотрел на Архитектора с тихой обречённостью, — а что будет, если я не соглашусь?

— Ты умрёшь. Извини, — Архитектор сказал это без всякой дрожи в голосе. – А твоё место займёт другой.

— Ну что ж, — немного помолчав, ответил Эвниар, — поскольку у меня нет другого выхода, я согласен.

— Я в тебе не сомневался, Ученик, — вот теперь в голосе Архитектора слышна была гордость.

 

2

 

Хмурое небо над головой давило, сминая все чувства и мысли. Вот уже полцикла Лилит, как Эвниар не видел Ра, не купался в его ласковых лучах. С тех пор, как ушли Маги, небо ни разу не просветлялось, а тучи, казалось, уже ползли по самой земле, закрывая верхушку Ускорителя. Очередь Атлантов к пирамиде также стала заметно меньше, уже можно было видеть её конец.

«Ещё половина Лилит, и все Атланты уйдут», — Эвниар не мог определить, с каким чувством он об этом думал. Раньше задумываться не было времени — слишком много сил отняла отправка капризных Магов и ещё более капризных магических отпрысков, а сейчас все эмоции куда-то ушли, он входил в состояние предельной концентрации, всегда предшествовавшее началу серьёзной работы. Кстати, как и предрекал Архитектор, всего лишь пятая часть бунтарей из молодых Высших решилась остаться на Эоле. Их родители, хоть и уважали выбор детей, но, несмотря на это, а также на то, что проявление чувств было не в чести у Магов, иногда всё-таки не выдерживали и начинали биться в истерике. Особенно часто это случалось с молодыми матерями. Мгновенно рядом с ними возникал Архитектор, и фонтан эмоций сразу же иссякал — он умел одним своим видом внушить уверенность и беззаботность. Впрочем, честно говоря, оснований для особенных волнений не было, как по поводу отправляющихся, так и по поводу остающихся.

Привязка полевой формы человека к меди была отработана ещё тогда, когда первые Атланты, только ещё пробовавшие становиться Магами, пытались оторвать свою «вторую сущность» от физического тела, расширить свои возможности. Уже тогда было замечено, что легче всего возвращаться в оставленное тело, если на нём были медные украшения. Даже зафиксировали несколько случаев невозвращения полевой формы Мага в тело, на котором не было меди. Тогда же было установлено, что, в отличие от меди, серебро, наоборот, препятствует воссоединению «второй и первой сущности», чем стали пользоваться недоброжелатели первопроходцев волнового пространства. Случались даже небезуспешные попытки устранения врагов таким образом. И сейчас, когда Атланты открыли способ полного, до мельчайших частиц обратимого перехода от физического тела к его полевой форме и обратно, именно присутствие на физическом теле меди позволяло легче это проделывать. Конечно же, легко это было только тем, кто вообще имел хоть какие-то магические способности (вот Эвниару это давалось без всяких проблем). Поэтому предложенный Архитектором способ консервации сущностей в медных предметах никому не показался безумным, наоборот, все заинтересованные стороны восприняли его с большим энтузиазмом. Только вот напрашивался вопрос: «А почему раньше никому не пришёл в голову такой лёгкий способ сохранения своего тонкого тела?» Но это была чистая риторика — людям свойственно задавать себе вопросы типа  «почему я сам до этого не додумался, ведь это же так просто»? Но, кажется, Эвниар начал догадываться об определённой тонкости – была очень большая вероятность того, что сохранённый таким образом Атлант через определённое время просто уже не сможет обрести назад своё физическое тело да, вдобавок, получит и такое неприятное сопровождение, как необходимость подчиняться своему футляру. Но об этом, похоже, кроме Эвниара никто больше не догадывался или, по крайней мере, вслух не говорил. Архитектор, как всегда, оказался прав.

Два цикла Лилит назад Большой портал, хвала Богам, заработал. К выбранной для заселения планете стартовала партия разведчиков, и уже через пол-Лилит они сумели прислать достаточно подробный отчёт о своей миссии. Планета действительно оказалась пригодной к обитанию и вполне могла сравниться с Эолом. Радовало и то, что из двадцати двух посланных смельчаков до цели, затерявшись в бескрайних просторах Космоса, не добрался всего лишь один. Это был очень хороший процент потерь, Атланты воспрянули духом, а потому довольно спокойно входили в огромную пирамиду Ускорителя.

— Эвниар, — отвлёк его от размышлений Антахиол, — когда будем рассеивать контейнеры?

Антахиол, назначенный первым помощником и резервным командиром Группы Надежды (такое романтическое название группе присвоил не чуждый сентиментальности Архитектор), нравился Эвниару. Будучи сам полукровкой, Эвниар с сочувствием относился к таким же, как он, затерявшимся между слоями общества, особенно к тем, кто сумел своим талантом пробиться на верхнюю ступень Порядка. Тем более что Антахиол был достаточно мужественным, очень спокойным и уравновешенным Мыслителем, что само по себе являлось редкостью для результатов связи Стража и Высшего. Отец Антахиола, хотя и был одним из Высших Магов, даже слегка помог своему отпрыску пробиться в жизни. Видимо, такое произошло под влиянием некоего подобия любви (хотя Высшим вообще не свойственны какие-либо чувства) к матери своего сына, самой известной красавице среди Атлантов, дочери главного Стража Полночного крыла. Но и сам Антахиол оказался очень талантлив — настолько, что, несмотря на молодость, был выбран для выполнения одной из самых важных миссий за всю историю Атлантов. И ещё – он был красив и силён, умён и очень изобретателен, короче, просто кладезь добродетелей. Вот и сейчас Неосязаемый невольно залюбовался своим помощником, хотя и  не испытывал никакого влечения к лицам своего пола. Просто Антахиол напоминал ему одну из самых красивых статуй работы Восходного Творца, стоявших в бесконечных коридорах Дома Высших.

— Ты уже выбрал место для рассеивания? – спросил Эвниар через спину, отвернувшись к созерцанию очереди.

— Да. Я думаю, мы не будем придумывать сложных путей, поступим, как и советовал Архитектор — проведём рассеивание в районе Полуночи, в трёх лучах Эола.

— Ну что ж, разумно, — Эвниара несколько позабавило употребление его помощником устаревшей меры расстояния. – Твои родственники не помешают?

— Эвниар, — потемнел лицом Антахиол, — сколько раз я тебя просил не называть их моими родс…

— Ладно, ладно, шутка, не обижайся, — Эвниара всегда радовала возможность поддеть молодого заместителя, который почему-то очень серьёзно считал, что его родовая принадлежность к Стражам – это нелепая шутка Богов, и в ответ на такие намёки уже нескольких Атлантов убил на дуэли. Бросить вызов своему командиру Антахиол не мог, да и не отважился бы, наверное, и Эвниар этим пользовался, забавляясь реакцией гордого полукровки на подобные намёки, тем более что ни в каких других ситуациях тот не давал воли эмоциям. – Так какова возможность помехи со стороны Стражей?

— Ты же знаешь, им сейчас не до этого, они пытаются организовать собственное спасение после того, как им открыли правду о происходящем, — Антахиол немного помолчал. – Да и Сфинкса можно настроить на защиту нашего движения.

— Нельзя. Энергия Сфинкса нужна для защиты периметра, вся, без остатка, — отрезал Эвниар. Конечно, существовала вероятность того, что мощи Сфинкса хватит не только для защиты, но проверять не хотелось — на границе уже стояли полчища всевозможных друзей Атлантов, ждущих только одного – хоть малейшей возможности прорваться. Вот тут-то и пошла бы забава… Скорее всего, особенно повеселились бы волхвы — от пирамид не осталось бы и пыли, и те, кто не успел долететь до конечной цели, рассеялись бы на атомы по всему Мирозданию. А уж что они сделали бы с не успевшими телепортироваться… Даже думать не хотелось. Ведь без защиты Стражей Волхвы быстро бы обезвредили Магов и витязи Ариев оттянулись бы вовсю… Да и сами Стражи, по всей видимости, не отказались бы от удовольствия вернуть своим бывшим повелителям то, что задолжали за эпохи.

— Я уверен, — уже мирно и ободряюще продолжил Эвниар, — что ты справишься. Помни, эти контейнеры, — и он кивнул в сторону подготовленных к разбросу на огромной площади кувшинов, сосудов для бальзама, колец, обмазанных специальным консервантом, — наше возможное будущее. Если не выживем мы,  выживут они, и тогда Атлантида сможет возродиться…, — прозвучало несколько пафосно, но пафос всегда маскирует недостаток веры.

— Эвниар, — Антахиол приблизился вплотную и задал вопрос очень тихо, — а ты сам-то хоть на каплю веришь, что эти долбанные джинни захотят хоть пальцем шевельнуть для возрождения Атлантиды после своего возрождения? Я вот, например, не верю ни на мизинец. Тем более, как мне кажется, после длительного пребывания в меди они не смогут вернуть свои физические тела.  Я просчитал эту возможность,  и у меня получилась очень высокая вероятность. А в полевой форме мы обычно не думаем о том, как надо жить в этом мире…

— Может быть, может, — так же тихо ответил Эвниар. — Но ведь тогда, если их контейнеры найдёт кто-нибудь мало-мальски сведущий, они обязаны будут подчиниться ему, новому владельцу ключа, и превратятся просто в рабов в полевых формах.

— Это-то меня и радует, — не скрывая своего торжества, прошептал Антахиол и уже гораздо громче добавил: — Разреши выполнять, Неосязаемый?

— Твори, помощник, во имя Амона.

После официальной формулы приказа Антахиол быстренько загрузился на летающую платформу вместе с двумя рядовыми Мыслителями (к сожалению, по известным причинам, ни рабов, ни Стражей использовать в зоне охраны Сфинкса было нельзя) и взвился к небу.

— Главный пульт, — ментально связался с Центром управления Эвниар, — открыть шлюз для вылета платформы и взять её под наблюдение.

— Лихо командуешь, — раздался сзади насмешливо-хриплый голос Архитектора, который, как всегда, появился абсолютно незаметно, — молодец, Ученик!

— Стараюсь, Учитель!

— Я знал, на кого можно положиться. Итак, Ученик, какие у тебя есть ко мне вопросы? Задавай, не стесняйся, пока ещё есть время.

— Вопросов много, — Эвниар сел на возникшую из воздуха удобную скамеечку. Рядом присел и Архитектор. – Вопрос номер один. Каким образом я смогу оградить людей от владения Магией, ведь это никому не подвластно?

— Было. Было неподвластно. Катастрофа всё поменяет. Настоящих Магов почти не останется, знания будут утеряны. Причём, я уверен, что арийские волхвы либо сумеют уйти вместе со своими родами, либо просто погибнут. А потому у вас откроется  потрясающее поле для деятельности, ведь кроме вас, я ещё раз повторюсь, настоящих Магов не останется, – Архитектор внимательно посмотрел на начавшее сверкать и громыхать небо. – Люди одичают до крайности, фактически начнётся развитие новой цивилизации. И как это всегда бывает в такие времена, они станут искать своих Богов. Вам не надо будет их ни к чему подталкивать. Пусть всё идёт своим чередом.

Небо почернело до глубокой синей темноты ночи, и только ослепительные молнии рассекали его на части. За пределами защитного поля Сфинкса бушевала стихия, Эол ярился и выплёвывал из себя всю злость нерастраченных, долгое время усмиряемых Магами, энергий. Эвниар невольно вздрогнул, представив, каково сейчас Антахиолу, летящему сквозь ураган на почти открытой платформе. Однако Архитектор продолжал как ни в чём не бывало, видимо, торопясь донести свои мысли до Ученика:

—  После длительных поисков вы найдёте новый самый перспективный народ с самой организованной религией, — тут Архитектор усмехнулся. – Опираясь на этот народ и их религию, вам надо будет создать мощный  эгрегор фанатичной веры. Для того чтобы люди не пытались искать силы Магии и свой потенциал не тратили зря, — Архитектор опять усмехнулся, — в основу возникшей религии вы положите несколько магических приёмов, накрепко привязывающих людей к её эгрегору. Конечно же, о том, какова настоящая суть этих практик, будете знать только вы, ну и, может быть, небольшое количество избранных вами посвящённых. Лучше всего облечь эти приёмы  в форму ритуалов, связанных с определёнными этапами возникновения новых полевых тел человека. Ну, там,  рождение, взросление, создание семей, что-то тому подобное. Сориентируетесь по обстановке, в какие конкретно формы это облечь. Суть практик ты знаешь, тем более что я не поленился описать их ещё раз в составленном для тебя пособии, – Архитектор хитро взглянул на Эвниара, а тот почувствовал, что смущён, ибо никогда не был силён в сути магических практик, выполняя их без всяких умствований. Архитектор продолжил:

-. Ваша самая основная задача —  сделать так, чтобы все адепты новой религии эти ритуалы обязательно соблюдали. Разумеется, как я и писал, вы подведёте под новую религию прочный фундамент — поклонение невинно убитому Богу во искупление всех бед, поклонение  матери нового Бога, ну, ты в курсе… Помни, что эти обряды-ритуалы однозначно будут пристёгивать всех поклонников нового Бога к созданной под него религии, а точнее к её эгрегору, особенно первый и самый главный обряд – инициации. Лучше всего, если инициировать людей ещё в младенческом состоянии, чтобы у них не было потом возможности как-то увильнуть либо найти пути к Магии. Таким образом, я повторюсь, мы закроем для новых людей возможность развития в себе способностей к Магии. А небольшая доля чудес, которую смогут, с вашего, разумеется, разрешения, пусть и неявного, демонстрировать ваши адепты, служители эгрегора, укрепят людей в их вере. Поверь мне, вы получите самый мощный эгрегор в истории, только не утратьте над ним контроль. И ещё, и это очень важно, – никогда не будьте на виду, всегда оставайтесь в тени! Ну, этому, Неосязаемый, тебя учить не надо.

— Учитель, — наконец посмел прервать Архитектора Эвниар, — я, всё-таки, не до конца понимаю, зачем нам нужно выстраивать новый эгрегор, почему нельзя воспользоваться уже существующими? Зачем нужна новая религия, один Бог? Чем плохи наши Боги?

— Наши Боги и их эгрегоры окончательно потеряют силу, как только мы уйдём. Нельзя совершать наших старых ошибок — распылять силы  на несколько эгрегоров. Только единый, соборный эгрегор будет иметь особую непреодолимую силу, такую, которая нам и не снилась. Но учтите, что сразу всё получаться не будет, понадобится много времени для создания этого монстра, вам придётся потрудиться не с одним народом. Вы поймёте, что справились, тогда, когда религия, родившаяся как результат чаяний рабов, сметёт официальную, принятую в данном государстве, сможет овладеть умами многих и в результате правящая верхушка вынуждена будет её принять, чтобы не быть уничтоженной. Желательно, чтобы государство, в котором это произойдёт, было создано Ариями и, в основном, из них и состояло, у них очень мощные каналы связи с Миром, – Архитектор прервался, чтобы бросить взгляд на очередь к Ускорителю, в которой возникла лёгкая потасовка, видимо, под влиянием разбушевавшейся природы. Впрочем, он почти сразу потерял к ней интерес и продолжил:

— А вот истоки новой религии должны выйти из неарийского этноса, который вы должны будете заранее подготовить для осуществления управления в рамках Четвёртого приоритета. Может быть, на Эол придёт новая раса? Почему-то мне так кажется… Ладно, там будет видно. Ваша задача – чётко контролировать этот процесс, не пускать его на самотёк, но, в то же время, и не подгонять. Всё должно выглядеть естественно, люди должны думать, что всё происходит по их воле и согласно их убеждениям. Помни: «Сад растёт сам, садовник его только поливает и помогает не зарасти сорняками», — Архитектор произнёс древнюю формулу Творцов. — Того же, кого эгрегор себе не подчинит, а особенно того, кто всё-таки получит доступ к Магии, объявляйте врагами веры и Бога, но только учтите – разумный баланс и страшилку для обывателей всегда нужно сохранять, так что какое-то количество внеэгрегориальных Магов пусть всегда будут у вас под руками, для противовеса. Всё равно только считанные единицы смогут выйти хоть на какой-то мало-мальски приемлемый уровень, остальные останутся шарлатанами. Такие, само собой, тоже нужны, чтобы их время от времени разоблачали и одолевали адепты Веры — это будет производить хорошее впечатление. Лучше всего, кстати, их сжигать, очень зрелищно и поучительно, да и эгрегор будет только укрепляться.

— Но, Учитель, — Эвниар смог решиться высказать главную, более всего мучившую его мысль, — ты же знаешь, что искусственно созданная религия обречена на провал!

— А кто тебе сказал, что она будет искусственной? – строго посмотрел на него Архитектор. – Я вот уверен, что все наши нынешние беды возникли оттого, что мы распылили свою веру на поклонение нескольким богам, которые, на самом деле, и силу-то получали только от  созданных нами же эгрегоров. Более того, мы сами стали настолько горды, что возомнили себя богами. А потому теперь придуманные нами  боги и не могут защитить нас от Катастрофы. Наоборот, я всё больше склоняюсь к мысли, что Создатель, Творец всего сущего, может быть только один. Ты меня понимаешь?

— Да, Учитель, — почтительно склонился Эвниар. – Я согласен. Искренне.

— Я знал, что ты поймёшь, ты очень талантлив. Какие ещё у тебя сомнения?

— Насчёт убийства Бога, Учитель. Как можно убить Бога? Он же бессмертен! Да и зачем ему появляться среди людей?

— Ты всё-таки ещё молод, Эвниар, хоть и умён не по годам. Но зрелой мудрости тебе ещё не хватает, — укоризненно протянул Архитектор. – Ты когда-нибудь видел, чтобы Боги напрямую общались с людьми?

— Нет, я не видел. Никогда. И не слышал. Но ведь откуда-то у нас взялись Откровения? — с сомнением ответил Эвниар.

— А… вот именно. Так откуда они взялись? Не знаешь? Ну, да это вообще мало кто знает, мы стали слишком могущественными для того, чтобы задумываться об истоках нашей Силы, а ведь так было не всегда. Когда-то мы были не сильнее закатных варваров, но появились Атланты, которым являлись образы — Откровения, и из них возникло Знание. Это были пророки. Поначалу наши предки об этом не знали и этих пророков и съедали, и сжигали, и просто не слушали, но потом поняли, что эти Откровения дали им Боги, или Единый Творец, к чему я склоняюсь больше. Но никогда сам Творец не показывал себя нам, ибо человек просто не в состоянии постичь всей меры и мощи Бога. Так вот, твоя задача будет заключаться в том, чтобы выявлять людей, получивших откровение от Бога, такие будут всегда. Их-то и надо будет объявлять пророками, сынами Божьими. Человек по природе тщеславен, и сознание того, что Бог на него похож, будет ему обязательно льстить, вон, посмотри на наших Высших. Они, сознательно забывшие Откровения, именно так и думают. Только запомни – после объявления Откровений и обучения учеников пророками, а ученики у них обязательно будут появляться, самих пророков нужно обязательно приносить в жертву при большом скоплении народа. А потом воскрешать, в смысле являть людям овеществлённый фантом. Ничто так не действует на психику человека и не укрепляет его в Вере, как осознание того, что смерть можно побороть. Это мы знаем точно, что наша полевая форма бессмертна, а новые люди должны будут только надеяться на это, так сказать, как на награду за хорошее поведение. Кстати, придумайте для полевой формы какое-нибудь короткое название – Искра, Дух, ну, разберётесь по ходу дела…

— Учитель, а ты сам уверен, что наша полевая форма бессмертна? – надвигающаяся развязка добавила смелости Эвниару и помогала задавать мучившие его вопросы,  которые раньше он высказать точно бы не посмел.

Архитектор пристально взглянул на Ученика и, пожав плечами, ответил:

— Я не знаю точно, насколько бессмертна. Пока мы добились только одного – сумели пообщаться с некоторыми полевыми формами ушедших. Сведения очень противоречивые, и у меня есть ощущение, что кто-то или что-то закрывает нам доступ к точным знаниям. Вот Арии – те знают больше, у них очень хорошо развиты эти практики, они опираются на силу своих родов. Мы от Родовой магии давно отказались, а, может быть, зря? Вот когда умрут наши эгрегоры, тогда мы, а точнее ты сам сможешь точно узнать, насколько бессмертна полевая форма и вправду ли она может быть возвращена на Эол в новое тело… — последние слова Архитектор произнёс с усмешкой. – Как это ни грустно, Катастрофа многое покажет из того, что было нам до сих пор недоступно. Лично я убеждён, что на свете нет ничего бесконечного… Ладно, это всё отвлечённое. Кстати, о многообразии форм материи и законах Мироздания простым людям лучше вообще ничего не знать, необходимо изначально направить их по ложному пути, поменять отправные точки. Пусть для них будет не Материя — Информация — Мера, а, к примеру, Материя – Пространство – Время — Дух или ещё как-нибудь, это ты уже сам придумай. Главное – помни, что изначально правильные знания о Мироздании всегда приведут умного человека к пониманию сути происходящего вокруг, поэтому необходимо сделать доступ к Истине невозможным или возможным только для узкого круга. Очень узкого круга. И ещё – не вздумайте размножаться, совокупляться с выжившими, как кролики. Не больше одного ребёнка на каждого из вас раз за сто циклов Ра, и пусть будут только мальчики. Они не унаследуют ваши способности, но вы сможете научить их сами, если конечно, захотите, – последние слова Архитектор произнёс с явным сомнением. – Учти, женщины не способны хранить вечность, у них другая задача. Своим детям можете передавать все умения и знания, какие пожелаете, но помните — они уже не смогут жить так долго, как вы. Смешение кровей и изменение планетарного поля сделают своё дело, — Архитектор вздохнул.

Внимательно слушавший Учителя Эвниар встрепенулся и задал вопрос:

— Учитель, почему ты советуешь начать с малого этноса? Разве наших сил не хватит на всех оставшихся?

— Ты, Эвниар, никак не можешь представить масштабов надвигающегося. Катастрофа будет ужасной, полностью поменяется лик Эола. Выжившие будут ещё очень долго прятаться по пещерам и лесам, в высоких горах. Вам надо будет дождаться, пока они хоть в какие-то племена начнут опять собираться, и только после этого явиться им во всей красе. Они же настолько одичают к тому времени, что обязательно примут вас за богов. Имейте же терпение превратиться в жрецов, и уже после этого ведите выбранный вами народ. Я повторяюсь, но пробовать вам придётся много, пока не выберете наилучших. Можете для большей эффективности учить одновременно несколько племён,  потом выделите из них самое перспективное. Там, в саркофаге, собраны генетические материалы от лучших Технологов и Мыслителей, обязательно используйте их, чтобы улучшить породу своих избранников. Только ни в коем случае не лезьте сразу к Ариям — у них могут остаться сильные Волхвы, особенно если им удастся сберечь Кладезь Силы. И ещё – берегись предательства и обольщения властью, ибо то могущество, которое вы получите, будет намного больше могущества нашего Совета, — Учитель назидательно поднял указательные пальцы рук вверх. – И ещё помни – в мире без Магии самым главным средством власти являются идеи и материальные блага, распорядись этим правильно.

— Да, Учитель, я выполню всё. Я всё понял, кроме того, что такое Кладезь Силы.

— О, — улыбнулся Архитектор, — это очень легендарная и мистическая штука, которой, может быть, и нет вовсе. Но наши предки завещали нам бояться её пуще всего на свете, да и Арии что-то у себя, всё-таки, прячут. Может быть, после Катастрофы у тебя получится узнать точно, что это.

— Да, задача, — покачал головой Эвниар. — А что надо будет делать с теми из Атлантов, кто не уйдёт?

— Ты имеешь в виду Стражей и Сынов Посейдона? Я думаю, что у Стражей шансов будет мало — они смогут геройски погибнуть, они это любят. Сыны Посейдона… Хм, это пока вопрос и для меня. А ты что думаешь по их поводу? – неожиданно спросил Учитель, который любил таким образом заставлять учеников думать.

— Моё мнение, Учитель, — помедлив, стал отвечать Эвниар, — что Сыны Посейдона уже очень далеки от нас, кроме того, они слишком сильно любят свой бездонный океан и достаточно продвинулись в работах по изменению своего облика. Они уйдут на дно океана и не станут вмешиваться в земную жизнь, — уверенно закончил он свои рассуждения.

— Ну что ж, я думаю, ты уже задавался этим вопросом, — удовлетворённо заметил Архитектор. – Ещё раз повторюсь — бойся Ариев, их Волхвы могут сохранить довольно большую часть своего народа и, с большой вероятностью, свою цивилизацию. Они будут мешать.

— Я знаю их слабости и смогу ими воспользоваться, если, конечно, они не применят против меня этот свой Кладезь Силы, — рассмеялся Эвниар.

— Ну что ж, — явно гордясь своим Учеником, произнёс Архитектор, — твори, Ученик, во славу Амона! А мне уже пора, — и Архитектор, нехотя поднявшись со скамейки, медленно пошёл к пирамиде Большого Портала.

— Прощай, Учитель, — тихо произнёс вслед Эвниар.

 

 

3

 

 

Песок был повсюду. Везде, где раньше простирались поля буйной зелени, всё было в песке, до самого горизонта. Желто-серая масса, лишь кое-где разбавленная одинокими островками оставшейся зелени, нетронутой всепожирающим временем. И жгучее, палящее светило, даже и не думающее хоть на минуту остановиться, перестать испепелять пространство, расстилающееся вокруг. Не жалело оно и самого Эвниара, стоявшего на вершине песчаного холма и наблюдавшего за пылившим вдали следом очередного посольства Дома Силы. Невозможно было поверить, что раньше здесь беспрерывно шли дожди.

«О Боги, как же надоели мне эти тупые недоумки, — в который раз с грустью подумал Эвниар. – Антахиол прав, мы зашли в тупик с этими покорными животными, они уже не воспринимают ничего полезного, понимают только силу», — и Эвниар сплюнул, вспомнив, как пришлось недавно сжечь парочку зарвавшихся младших жрецов. Впрочем, этот воспитательный акт сразу отрезвил возомнивших о себе бывших учениках Эвниара, теперешних иерофантах Дома Силы. Только они одни знали, что те, кто их учил, не были богами, и потому всё время плели заговоры с целью овладения настоящей Силой – сокровищами Большой пирамиды. Вот и приходилось время от времени их отрезвлять, отправляя к праотцам их непосвящённых помощников. Самих иерофантов было жалко, слишком много сил вложили в их обучение и создание Дома Силы Атланты.

В последнее время Эвниар всё чаще задумывался о правильности выбранного Архитектором пути. Вбить в головы выжившим в Катастрофе результатам кровосмешения закатных варваров и Стражей Полночного крыла идею о Едином творце никак не удавалось — эти дикари всерьёз начали считать команду Эвниара своими богами, даже имена им придумали какие-то нелепые: Гор, Сет, Анубис, Осирис… Впрочем, имена эти просто были искажёнными ругательствами, которыми щедро награждали друг друга члены Группы Надежды. Но всё ж лучше, чем Уичлипочтли (тьфу, язык сломать можно), как их обозвали уцелевшие жители оставшейся части Большого Заката. Там вообще была засада — никак не удавалось преодолеть их варварскую страсть выпускать друг другу кровь во славу Богов по всякому удобному случаю.

Каждый раз, пролетая над океаном из Египта (так называли теперь эту часть уцелевшей суши) в сторону Большого Заката, Эвниар с грустью смотрел туда, где когда-то была Метрополия, и сердце Неосязаемого истекало кровью. О Боги, что вы сделали с Эолом? Утешало только одно – сами Боги тоже погибли, Эвниар больше не чувствовал их присутствия. Ну, значит, не были они богами на самом деле, пора было себе в этом признаться. Кстати, поле Эола – Земли — также поменялось, приобрело иную структуру, как и предсказывал Архитектор, и переходить в полевую форму и совершать, находясь в ней,  длинные перемещения стало очень тяжело. Для экономии сил приходилось всё чаще передвигаться на уцелевших летающих платформах, а они без квалифицированного ухода начали потихоньку рассыпаться. Сфинкс тоже умер, у него иссякла энергия — вся ушла на сохранение комплекса Большого портала в самые жуткие моменты Катастрофы. Очень печально было смотреть на безжизненного исполина, теперь представляющего собой просто каменное изваяние.  И пусть Ускоритель тоже перестал выполнять свою основную функцию, но главную для их группы задачу он всё-таки решил, законсервировав и оградив от всех ужасов Катастрофы их небольшой отряд. Теперь, очнувшись от долгого анабиоза, Группа Надежды по мере сил пыталась выполнить поставленную перед ней цивилизаторскую задачу. Вот только веры и энтузиазма у членов отряда становилось всё меньше, особенно после гибели нескольких его членов в джунглях Большого Заката и в лесах Полуночи. Впрочем, лик Эола настолько преобразился, что все старые названия потеряли былой смысл и использовались ими больше по инерции. Пусть теперь новые жители Эола дают своим новым землям свои же новые названия, это их право.

Вдали на горизонте появилась точка, всё более увеличивающаяся в размерах. Уже явственно было видно летящую платформу с несколькими пассажирами на ней. Эвниар улыбнулся, он давно ждал возвращения группы Антахиола, посланной пару Лун назад (так теперь назывался спутник Эола — Земли) на поиски остатков цивилизации Ариев.

— Приветствую тебя, о, великий, подобный Ра, Осирис! — дурашливо кривляясь, воскликнул соскочивший с приземлившейся платформы Антахиол.

— Рад твоему возвращению, могучий Страж Полуночи, — не остался в долгу Эвниар.

Друзья обнялись. Антахиол давным-давно перестал дуться на намёки о его принадлежности к Стражам — Катастрофа многое расставила по своим местам. Наверное, вернись сейчас всё назад, Антахиол с удовольствием бы признал своими родственниками Стражей, но где они, гордые чёрные воины? Остались только никуда не годные выродки, так и не сумевшие подняться выше рабской психологии, или животного типа психики, если говорить словами Архитектора.

— Рассказывай, — с нетерпением потребовал Эвниар, которому очень хотелось услышать хоть что-нибудь о самых главных в прошлом врагах.

— Э, не гони ветер, Йога. Ты меня сперва накорми, напои, в баньку своди, а потом и о деле пытай, — абсолютно серьёзно ответил Антахиол.

— Что, прости? Как ты меня назвал? Куда тебя сводить? – не понял Эвниар.

— Ха-ха-ха, ты совсем перестал понимать шутки среди этих дебилов, Подобный Ра, — рассмеялся Антахиол и похлопал друга по плечу. – Не обижайся, Эвни, это фольклор твоих полночных друзей. Йога – уважаемый и знающий человек, почти волхв, а банька – это такая очень прикольная выдумка из огня и воды. На том зверском холоде, в краю Ариев, эта штука очень помогает чувствовать себя человеком —  ощущаешь себя после этой процедуры как новый. Кстати, о чувствах и новизне. Как тут у вас дела и когда мы уже будем менять тела?

— Подожди, подожди, помощник, не спеши, — Эвниар так и не услышал желаемого, — сначала расскажи, в каком состоянии находятся наши друзья?

— Ну что тебе сказать? – протянул Антахиол. – В не самом замечательном, даже, наверное, больше в печальном. Большая часть их страны, конечно, пропала, ушла под лёд, но кое-что и осталось, правда, в основном, в полуденных областях, ближе к новому экватору. Кое-какие поселения, в которых были самые сильные Волхвы, почти не пострадали, но количество жителей всё-таки резко уменьшилось, да и военной мощи почти не осталось, так, жалкие крохи… Единое правление тоже исчезло, так же, как и система оповещения и перемещения. В общем, цивилизация в упадке, особенно досталось Волхвам — большая их часть погибла в попытке сохранить своих соплеменников. Кстати, похоже, Кладезь Силы действительно существует, но его так хорошо спрятали, что теперь никто не знает, где он точно находится, называют самые разные места, география-то поменялась сильно. Представляешь, Уральские горы стали в три раза ниже, зато выросли новые, в Шамбале, очень высокие, просто огромные, и все в снегу и во льдах, — Антахиол, несмотря на жару, поёжился своим воспоминаниям.

— Вывод, помощник? – требовательно спросил Эвниар.

— Вывод? Изволь. Они не оправятся, их цивилизации конец, — уже жёстко, без всякой дурашливости, подвёл итог бывший Мыслитель.

— Наши предки тоже так думали после третьей войны Магов, а что потом? Чуть Метрополию не потеряли. Ариев нельзя недооценивать, у них потрясающая живучесть, замешанная на наследственной любви к свободе и равенству, — собеседники одновременно вспомнили, что за всю историю взаимоотношений Атлантиды и Арийского союза ни одного Ария так и не удалось сделать рабом – унижениям они предпочитали смерть.

— Ладно, может быть, через некоторое время я сам туда отправлюсь, надоели мне эти египтяне, сил нет, — добавил после некоторого молчания Эвниар.

— Так ты тоже думаешь, что они безнадёжны? – Антахиол не удивился желанию шефа смотаться к Ариям — иногда скука по врагам бывает сильнее скуки по друзьям. Тем более, где сейчас друзья?

— Нет. Я думаю, что это мы ошиблись. Нельзя было вываливать на них сразу столько всего, у них просто психика не выдержала. Да и фараонов мы напрасно позволили приравнять к Богам, и жрецам зря дали столько прав. Теперь местная чернь вообще уже перестала думать. Оно и понятно — зачем, если жрецы всё решают за них? Понимаешь, я думаю, что нам придётся начинать всё сначала, но только делать всё постепенно, медленнее, не так явно. Сначала нужно было создать равных, а потом делать из них высших, а не наоборот. Мы ошиблись, я признаю это, — и Эвниар с горечью махнул рукой.

— Ну, — Антахиол, обращаясь к другу и начальнику, постарался соединить участие и ободрение, — я не думаю, что всё так уж плохо. Во-первых, мы заложили школу…

— Ага, из недалёких мерзавцев…

— Других не было, ты сам знаешь, что эти были лучшими. Да и неважно это, важно, что они обладают нужными нам знаниями и умениями, которые смогут передавать дальше…

—   Захотят ли?

— Заставим. Разумеется, под нашим контролем, чтобы чего лишнего не насочиняли. Во-вторых, мы сумели отождествить обожествлённую верховную власть и поклонение множеству богов с вопиющей общественной несправедливостью, и это поможет нам в будущем легче внедрить культ доброго Единого Творца, под эгидой всеобщей любви, — Антахиол, проговаривая это, медленно пересыпал песок из одной руки в другую. – В-третьих, мы заложили основы новой государственности, без явного правления Магов, но с присутствием тайной и явной мистических составляющих. В-четвёртых, — тут Антахиол приостановился и вдруг заорал на Эвниара: – в-четвёртых, я жрать хочу, чурбан ты бесчувственный! – и он громко расхохотался, швырнув весь песок из рук на Эвниара.

— Сетх тебе в седалище! — c досадой произнёс Эвниар, остановивший полёт песка за несколько пальцев от лица. – Ладно, пойдём, поедим, обжора. А ты что, сам не мог себя покормить?

— Понимаешь, — тут Антахиол помрачнел, — мне всё реже удаётся материализовывать предметы, требуется много сил.  Не знаю, что будет дальше…

— Да, без магического эгрегора с такими сдвинутыми полями у нас могут начаться проблемы, — Эвниар покачал головой в такт своим мыслям. – Ладно, справимся. Надо только как можно быстрее создавать эгрегор Единого, будем брать Силу оттуда. Пошли есть.

Друзья быстро зашагали к Пирамиде — единственному оставшемуся оплоту памяти об Атлантиде.

После еды Антахиолу потребовался отдых, и друзья встретились снова уже только вечером, после захода Ра. Слава Амону, энергии базы ещё хватало для поддержания комфортного климата в ближайшей округе, да и защиту от людей, животных, насекомых и даже микробов она обеспечивала без сбоев.

Присев на покрытой специальным камнем площадке вблизи Пирамиды, Эвниар и Антахиол молча наблюдали, как ярко-красное светило быстро закатывалось за горизонт. Казалось, вся закатная поверхность неба была бордово-красной, горящей ярким жгучим пламенем, жадные языки которого лизали вершину небосвода. Зрелище небесного пожара было одновременно и завораживающим, и тревожным, но настолько красивым, что никак нельзя было от него оторваться. Но очень быстро, словно за несколько мгновений, Ра буквально упал за горизонт — и сразу же наступила тьма. Включилась автоматическая подсветка Пирамиды, лёгкое, слегка голубоватое сияние разлилось вокруг.

— Ты не ответил на мой вопрос по поводу новых тел, — напомнил Антахиол. — Мне всё труднее поддерживать своё в равновесии, оно уже изрядно износилось.

— Ну что ж, ты, пожалуй, прав. Вот только… — Эвниар на несколько мгновений замялся, — я не знаю…

— Что, — насмешливо спросил Антахиол, — не уверен в том, все ли из наших достойны посвящения?

— Ну, что-то в этом роде. Понимаешь, это всё-таки соблазн и соблазн большой. По сути — вечная жизнь, если, конечно, у тебя одновременно не убьют физическое и полевое тело. Правда, мастера по таким делам остались только среди Волхвов, но кто знает, на что будут способны эти жадные варвары через несколько сотен циклов. Вот наши иерофанты выучились довольно быстро и теперь бросают косые взгляды на наш Ускоритель…

— Кстати, об Ускорителе, — вспомнил волнующее его Антахиол. — Мне кажется, что давно должна была заработать обратная связь, обещанная Архитектором. Времени было достаточно, а?

— Боюсь тебя разочаровать, Анти, но мне сдаётся, что вряд ли эта связь когда-нибудь заработает, — с тоской в голосе ответил Эвниар.

— Почему? Ты думаешь, что у них что-то пошло не так?

— Да нет, наоборот. Я думаю, что у них всё пошло именно так, как надо, даже лучше задуманного, и они просто о нас забыли. Сам посуди, если ТАМ всё сложилось хорошо или даже замечательно, то зачем им мы и непостоянный Эол? Только зря силы тратить. Ведь идея-то о нашей миссии принадлежала лично Архитектору, и если он, например, умер или удалён от власти, то кому мы ТАМ нужны сейчас? Мы для них история, о которой постараются побыстрее забыть, — Эвниар улёгся на спину и начал пристально вглядываться в ночное звёздное небо, как будто пытался увидеть в нём следы ушедших Атлантов.

— То есть, — Антахиол вскочил и начал ходить вокруг, — ты хочешь сказать, что про нас забыли? Что мы никому там не нужны? – в его голосе послышались истерические нотки.

— Именно. Не дёргайся, Анти, ты уже взрослый мальчик и должен встретить эту мысль с мудростью и мужеством, — Эвниар так и продолжал лежать. – Но мы в любом случае должны выполнить задуманное, выполнить своё задание.

— Для чего? – Антахиол почти кричал. – Для кого? Зачем мне горбатиться, воспитывать всяких уродов, если с меня за это никто не спросит? Я и так проживу, пусть себе развиваются, как хотят, зачем мне теперь в чём-то себя ограничивать, а?

— Не горячись, Анти, — Эвниар присел и строго посмотрел на друга. – Тут есть несколько условий, о которых тебе нужно знать. Если ты хочешь жить здесь вечно, то должен понимать, что без нашего контроля очень скоро начнут появляться Маги. И через какое-то время они наберут достаточно Сил, чтобы обнаружить нас и спросить: «А какого Сетха вы тут делаете, ребята? Не хотите ли поработать на нас, поделиться знаниями?». И это в лучшем случае, а в худшем они просто решат нас уничтожить, чтобы не иметь лишних проблем. Кроме того,  — Эвниар сделал паузу и внимательно посмотрел на уже успокоившегося Антахиола, присевшего рядом, — я обнаружил одну очень неприятную вещь. Энергоснабжение Ускорителя медленно, но верно теряет свою мощность и через пять сотен циклов, если не раньше, иссякнет окончательно.

— Подожди, подожди, — Антахиол опять вскочил, — так ведь мы останемся без энергии, без поддержки… А значит, — тут его лицо отразило сильнейшее разочарование, — и без способностей, которые мы и так уже начали терять?

— Вот именно. И только очень сильный эгрегор, поддерживаемый огромным количеством людей, сможет дать нам новые силы. Схватываешь?

— Ты хочешь сказать, что нам надо как можно быстрее создать культ Единого?

— Да, но такой, чтобы наверняка, навсегда. Мы не можем насиловать время и обстоятельства, всё должно развиваться согласно естественному ходу вещей, но с маленькой коррекцией с нашей стороны.  Сад растёт сам… — Эвниар усмехнулся вовремя подвернувшимся словам Архитектора. — Конечно, будут и ошибки, и ложные пути, но если мы всё будем делать правильно, то обязательно придём к цели. Нам очень важно добиться, чтобы вся эгрегориальная мощь замыкалась на нас. Иными словами, мы ни в коем случае не должны допустить, чтобы адепты новой веры имели возможность молиться и разговаривать с Творцом напрямую, как это практикуется у Ариев. У наших будущих последователей должна быть возможность делать это только через посредников, через служителей религии в специально построенных для этого храмах. Храмы эти станут и резонаторами энергии, нужной нам энергии, и её аккумуляторами, и передатчиками. Глупые Арии так и не догадались соединить свои капища в единую сеть, а вот мы… — тут Эвниар запнулся, осознав, что чуть было не разболтал главную тайну Атлантов непосвящённому. Потом вспомнил, где они сейчас находятся, усмехнулся сам себе и продолжил, благо вопросов от Антахиола не последовало: — А самих служителей мы свяжем пирамидальной системой посвящений, и поводочек будет в наших руках. Но мы должны будем раствориться, исчезнуть, стать невидимыми. Иначе – нас просто убьют, вон уже иерофанты недобро косятся, всякие глупости себе придумывают, — Эвниар встал и потянулся.

— А что делать с Ускорителем? – задал вопрос окончательно пришедший в себя Антахиол.

— Оборудование необходимо демонтировать и спрятать, а сами здания оставить. На малой мощности, без поддержки всей этой системы жизнеобеспечения Ускоритель проработает ещё очень долго, так что всегда будет дополнительный источник энергии. А здания? Пусть себе потом, через пару тысяч циклов, новые люди ломают свои мозги, пытаясь разобраться, зачем были нужны такие сооружения.  А для большей неразберихи надо заставить этих детей шакала настроить подобных зданий, пусть фараоны потешат своё самолюбие. Только придётся им помочь. Кстати, ко мне только сейчас пришла мысль, что что-нибудь подобное надо создать и у закатных варваров. Во-первых, будет дополнительная база на всякий случай, а во-вторых, добавит неразберихи в головы будущих потенциальных Мыслителей. Надо будет отслеживать их изыскания, самому умному можем даже потом рассказать правду. Точно! Я займусь здесь, а ты махнёшь к закатным варварам, — ехидно улыбаясь, обратился он к Антахиолу, — тебе, кажется, пришлись по вкусу их девчонки и простота нравов, не так ли? Ладно, шучу. Но только насчёт девчонок, всё остальное всерьёз. Может быть, когда-нибудь нам всё это и понадобится вновь, не будем загадывать. Может быть, мы сможем найти способ всё восстановить. Нам нужно взрастить новых Технологов, умнее и смелее предыдущих. И ещё – для строительства мощного эгрегора нам потребуется много людей на Эоле, миллионы, миллиарды, я думаю. Вот только продолжительность их жизни придётся прилично ограничить, а то они мгновенно сожрут планету. И, конечно же, нам нужна абсолютная власть, неявная, но действенная.

— Но как? Как сохранить и удерживать власть, если ты невидим для подданных? Ведь нельзя будет даже толком применить силу… – с сомнением протянул Антахиол.

—  Анти, ты изучал искусство управления?

— Очень вскользь, я ведь Мыслитель, а не Архитектор, зачем мне это было нужно? – пожал плечами Антахиол.

— Тогда позволь ввести тебя в курс дела. Мы, то есть, Архитектор и его ученики, разработали концепцию управления, опирающуюся на шесть основных приоритетов. Самый низкий и наименее действенный – это приоритет прямого силового давления, приоритет военных действий. Точнее, так: этот приоритет может дать быстрый кратковременный эффект, но растянутый во времени он быстро теряет свою силу. Как ты думаешь, почему?

— Я не Страж, а Мыслитель, поэтому не знаю всех тонкостей войны, — заносчиво начал Антахиол, но быстро поменял тон на заинтересованный, – но как Мыслитель, могу сказать, что для удержания контроля над густо заселённой территорией плотность применения силы должна быть такова, что для её эффективного использования понадобится присутствие как минимум двух-трёх Стражей на каждые десять покорённых жителей. А это тяжело осуществить, особенно на длительном промежутке времени. Правда, есть другой выход – уничтожить всех, кто может оказать сопротивление. Но тогда останешься без крепких здоровых рабов, и теряется смысл задуманного.

— Молодец, Мыслитель, тебя не зря учили думать, — одобрительно покачал головой Эвниар. —  Именно поэтому мы так мало вели войны последнее время и так много было работы у нас, Неосязаемых. Мы находили слабые точки потенциального врага и пытались действовать на них. Знаешь, как мы сумели подчинить себе Закатных варваров? Мы дали их знахарям табак, научили их курить.

— И что же такого хитрого в этой безобидной травке?

— А то, мой друг, — фыркнул Эвниар, — что эта, как ты её называешь, безобидная травка так действует на нервные цепочки в физическом теле варваров, что меняет их конфигурацию. И это изменение приводит к серьёзным последствиям в работе тонкого тела, вплоть до невозможности подключаться к Главному полю Эола. Остаётся возможность работы  только с периферийными эгрегорами, да и то отнюдь не со всеми и не для каждого. Пристрастившись к курению этой чудной травки (варвары табак сушили,  заполняли древесные полые палочки, поджигали и вдыхали дым), их знахари подсели на зависимость от неё и потеряли выход к настоящей Магии. А далее мы просто внушили им, через созданный нами же эгрегор, что работа на нас принесёт ни с чем не сравнимую пользу их народу. А потом курить уже начали все варвары, и они сами пришли к нам за табаком, в обмен предложив свой труд. Конечно, самых полезных для нас мы поощряли, а непокорных наказывали, но результат ты сам видел – почти всё снабжение Метрополии шло с Заката. Но ещё интереснее получилось с Восходной ордой. Они были очень воинственны, их было много, они почти не реагировали на магию мысли, и мы всерьёз начали их бояться. И ты знаешь, что нам помогло?

—  Нет, конечно.

— Виноград и мак. Они оказались очень восприимчивыми к действию вина, которого раньше не пили, и к отвару мака. Мы только подарили несколько бочонков их вождям, и уже через три поколения их народ полностью деградировал, попав в зависимость от вина и опиата. Более того, их иммунитет к магии мысли испарился без следа. Какие там воины?! Их можно было брать голыми руками, настолько они ослабли. Конечно, потом мы отрегулировали процесс, чтобы они окончательно не спились, но самые покорные рабы получились именно из них. Так вот: пятый приоритет – это средство, позволяющее влиять на здоровье целого народа, на его разум и способность размножаться и выращивать сильное потомство.

—  Лихо, — с уважением промолвил Антахиол.

— Четвёртый приоритет, — явно гордясь собой, продолжал Эвниар, — самый действенный и незаметный. Он настолько изящен, что люди даже не понимают, что уже стали рабами. Более того, они продолжают думать, что свободны и живут хорошо и счастливо.. Но этот способ, к сожалению, нами был почти не отработан, хотя теоретически рассчитан безупречно. Не на ком было проверять…

—  Да? И что это за чудо-оружие?

— Деньги. Универсальный эквивалент всех благ. Такой, чтобы занимал мало места, был красив сам по себе и в природе встречался редко. К примеру, золото, иные благородные металлы или драгоценные камни, красивые ракушки, куски серебра или меди, неважно. Главное, чтобы это признавалось как равноценная мера обмена на всё, что угодно, — торжествующе воздел палец вверх Эвниар, ибо он сам приложил немало сил к разработке этого приоритета.

— Да? Но ведь мы обходились без этих, как ты их называешь, денег, да и здесь, — Антахиол обвёл рукой окружающее пространство, — они пока не используются.

— Мы – да, обходились. Но нам они и не были нужны, нам всего хватало, все наши потребности обеспечивала Магия и рабы. Здесь они пока не нужны, слишком ещё примитивен народ. А вот в новом мире, в котором не будет места Магии, деньги сыграют очень важную роль, дай только время. Особенно там, где много людей на маленькой площади, где не будет всем всего хватать. И когда возможности простого обмена циновок на маис перестанут обеспечивать всех нуждающихся, люди будут вынуждены искать универсальный заменитель всего. И мы им в этом поможем. Для нас самыми удобными станут благородные металлы, такие как золото и серебро. Во-первых, их у нас много, а во-вторых, мы знаем, как их можно легко добывать. Кроме того, они блестящие, а дикари любят всё блестящее.

— Так как всё-таки деньги будут покорять людей? – Антахиол скептически глядел на гордившегося собой начальника.

— А ты ещё не понял? – снисходительно улыбнулся Эвниар. — Ладно, так и быть, расскажу. Тут самое важное, чтобы с самого начала были неравные условия для всех, то есть денег у кого-то должно быть больше, а у кого-то – намного меньше. И тогда они понадобятся тем, у кого их будет меньше. И этим, у которых денег мало,  можно будет их дать. Но только при помощи ссуды в долг с условием возврата большего количества, чем было взято. Люди склонны поддаваться соблазнам, а это будет очень сильный соблазн и очень хитрый. Хочешь чего-то большего – возьми в долг у доброго соседа, но не забудь вернуть в срок и с процентами. Сможешь – хорошо, не сможешь – что ж, тоже неплохо, ибо теперь ты мне должен своё имущество или рабочую силу. Не сможешь отдать ты – будут отдавать твои дети или родители. Мы должны приучить людей брать ссуды постоянно. Не хватает – бери, не стесняйся. Так постепенно мы и сделаем всех своими должниками — от самого сильного правителя до самого последнего раба. Но самым интересным для нас будет долг целого народа, который будут брать его правители, а отдавать надо будет всем. В этих условиях мы всегда сможем создать такие обстоятельства, что отдать взятое в срок они не смогут, и представляешь – целый народ у нас рабстве, сами себя продадут, — и Эвниар в предвкушении уже потирал руки.

— Очень изящно, — с уважением и в то же время с некоторой брезгливостью промолвил Антахиол, с интересом слушая разошедшегося и бурно жестикулирующего Эвниара, кругами расхаживающего по площадке. – Вот только у меня вопрос – а если должники решат, что гораздо удобнее дать своему благодетелю дубиной по башке, чем отдавать долг?

— А вот на этот случай нам будет нужен третий приоритет, а именно: идейная подоплёка происходящего. Мы создадим такую мораль, в которой деньги заменят людям всё самое дорогое – любовь, дружбу, уважение, смех детей, чувство гармонии. А на помощь как раз и призовём новую религию. Мы создадим такую систему ценностей, подкреплённых, якобы, Божественным Откровением, такой культ, в котором основными постулатами выведем несколько очень нравственных мыслей. Мы утвердим в человеческом сознании, что Творец обязательно накажет того, кто не будет выполнять эти постулаты. Ну, например, догмат о запрете на воровство и на возжелание имущества ближнего, запрет на убийство и следом запрет на сопротивление действующему порядку вещей. Таким образом, мы идейно обоснуем, что неотдача долга – это  воровство, преступление  не только перед людьми, но и перед  Богом. Каково?

— Ну, а если найдутся те, кто не воспримет? – Антахиол хотел найти слабые места в теории Эвниара, слишком уж самодовольным тот выглядел.

— Такие всегда будут, — спокойно согласился Эвниар. – Но они и нужны. Из них будут получаться бунтовщики и … правители. Бунтовщики нужны для устрашения, и для них у нас есть шестой приоритет, а правители станут стремиться поддерживать существующий порядок вещей, для своего же блага, пусть он и покажется им несправедливым, — Эвниар торжествующе посмотрел на Антахиола.

— Ладно. Сдаюсь, убедил. Но ты представляешь, сколько времени для этого понадобится? Мы справимся? И как мы всё это будем осуществлять, ведь нас очень мало? – Антахиол, осознавший всю сложность задачи, был очень серьёзен.

— Мы должны взрастить для себя помощников и применять метод только бесструктурного управления почти во всех случаях. У нас просто нет другого выхода, — так же серьёзно ответил Эвниар.

— О методе бесструктурного управления я слышал. Ну что ж, ты старший, тебе виднее. Ну, а какие же два высших приоритета?

— Второй – это сокрытие течения истории, смешение причин и следствий, подмена реальных событий на выдуманные и полная путаница в хронологии событий. Люди просто перестанут понимать, что за чем следует, кто, куда и почему, а значит, не смогут и делать какие-либо правильные выводы о происходящем.

— А этого ты как собираешься добиться? Воздействовать на мысли людей? Так опять-таки, у нас сил на всех не хватит! – Антахиол уже знал, что у командира есть ответ на этот вопрос, но ему нравилась эта безумно интересная дискуссия.

— Нет, зачем же такие крайности? — удивлённо спросил Эвниар. – Достаточно будет регулярно изымать письменные свидетельства, подменять их ложными, а также направлять летописцев на нужный нам путь. Контролируемая нами иерархия работников культа поможет сглаживать острые углы. Всё во имя Бога, ха-ха-ха!

— Может быть, может быть, — Антахиол окончательно проникся убеждённостью Эвниара. – Дай-ка я сам догадаюсь насчет первого приоритета. Я думаю, — после достаточно длительной работы мысли обратился он к заинтересованному Эвниару, — что на первом месте должен стоять принцип, метод приложения всех этих инструментов, верная концепция. Я прав?

Эвниар захлопал в ладоши:

— Браво, Мыслитель, я уже говорил, что тебя не зря учили. Именно так – истинные знания о Мироздании, о том, что движет людьми и всем вокруг нас – именно это и образует вершину всей пирамиды. И мы будем тщательно их скрывать, пытаясь связать истинное и ложное в единое целое. Это и будет нашим главным оружием.

— И как же мы будем всё это претворять в жизнь? И почему до сегодняшнего дня ты мне ничего такого не говорил, а мы этого не делали? — Антахиол с подозрением посмотрел на Эвниара.

— Потому что я думал, что можно будет пройти более лёгким путём, — Эвниар покаянно склонил голову. — Но я ошибся и уже говорил тебе, в чём. Поэтому пойдём тем путём, который разработал Архитектор. Во-первых, нам нужно найти какой-нибудь маленький дикий народец, не испорченный цивилизацией. Им мы дадим новые откровения и их же начнём воспитывать для наших целей — прививать определённые навыки. Для лучшего восприятия информации мы над их мужчинами установим ментальный контроль, собьём нормальный режим их психики. Думаю, что здесь подойдёт тот же приём, который мы применили к Полуденным Стражам.

— Ты о чём?

— Обрезание.

— Да? Я думал, это просто один из их дурацких диких обычаев…

— Нет, дружище, это очень хорошо продуманная и точно взвешенная операция, хотя и основанная на их диких обычаях инициации подростков. Её разработала пара Высших Магов. Они достоверно установили, что такое, с позволения сказать, хирургическое воздействие в первые дни жизни, именно в первые дни, приводит к резкой активации определённых энергий во всех полевых телах человека. Представляешь, всё время ходить с обнажённой головкой своего члена?

Антахиол вздрогнул.

— Мало представляю. Это же всё время будешь озабочен, куда бы этот член применить…

— А ещё это постоянное воздействие на  энергетические центры, отвечающие за тягу к комфорту, власти, достижение материального достатка. И почти полная деградация верхних центров, ответственных за работу с высшими энергиями – творчество, магию, любовь, сострадание…. Улавливаешь?

— О, Боги! Это же чудовищно! – всплеснул руками Антахиол.

— А что делать? Нам нужны очень покорные и сосредоточенные на одной цели рабы, не понимающие, что они выполняют чью-то волю. Только важно делать обрезание именно в первые дни жизни, чтобы все поля такого человека формировались уже согласно задуманному вектору. Для наших целей нужна блокировка верхних энергетических потоков и зацикленность на иных ощущениях, позволяющая развивать другие энергии. Тогда можно достаточно легко управлять обработанным человеком. Нужно только знать, как, — подмигнул Эвниар.

— И что нам с этой бандой дальше надо будет делать?

— Изолируем на длительное время, чтобы полностью поменялись их психология и мировоззрение. Достаточно двух-трёх поколений. Подкорректируем их генетику. Замкнём эту генетику внутрь банды, чтобы не смешивались с другими. Вольём свои семена в их лона, пусть будут гении. После этого они легко воспримут идеи новой веры, а заодно мы начнём учить их работать с золотом. Дадим им возможность забрать под себя этот треклятый Египет, может быть, основать своё государство и будем ждать, пока параллельно не разовьётся могущество какой-нибудь другой нации, желательно Арийской. Этим мы поможем стать очень сильными и очень испорченными, такими, чтобы при виде их развлечений нормального человека охватывало отвращение. Конечно же, у них будут кровавые и лживые боги. И вот тогда мы стравим один народ с другим, а точнее, отдадим этим монстрам наших глубоко верующих подопечных в подчинение. Подождём, пока появится настоящий пророк среди наших страдальцев, и на резком контрасте выведем созданную ими же религию, подкреплённую нашим управлением, на совсем иной, гораздо более высокий уровень, — Эвниар с трудом восстановил дыхание, настолько страстной была его речь.

—  Стоп, стоп, стоп! Какой ещё, к Сетху, пророк? – воскликнул Антахиол.

— А вот об этом чуть позже. Шаг за шагом, Мыслитель. Завтра проведём инициацию захвата тела, ты рад? – снисходительно спросил Эвниар.

—  Конечно, командир! – Антахиол радостно вскочил.

— А потом мы должны будем начать осуществлять наш план, времени у нас осталось не так много. А теперь спать, дружище, нас ждут великие дела!

 

 

4

 

 

Что-то тягучее, тёмное, липкое вертелось в голове… Через пелену, сковавшую сознание, пробивался лишь чей-то монотонный голос и навязчивый, сладкий запах. «Кто я?» — нет ответа, не удаётся вспомнить.  Вращение в голове усилилось, бешеный вихрь всё ускорялся и ускорялся. Темнота…

Опять этот запах назойливо лезет в ноздри. Что-то горит? Какая-то трава? И кто это всё время бубнит, и что он (она?) произносит? Несусветная тарабарщина. Открыть глаза? А зачем? А вдруг не получится? Страшно… Ладно, я — Эвниар… О, какое счастье – я Эвниар! Я вспомнил, кто я! Это хорошо… Так вот, я могу сделать это с лёгкостью. Сейчас разомкнём одно веко, затем другое. О, Боги, как больно! О-о-о… Свет? Нет, это огонь, в котором и горит эта трава. Пить… Пить… Вот сейчас встану и попью… И кто это бубнит… Антахиол… Нет, не он. Вот ведь, сын Сетха, когда же ты заткнёшься… Пить… Сейчас, вот только поднимусь… А-а-а!!! Темнота…

Эвниар резко очнулся и тут же открыл глаза. Над ним склонилось чьё-то белобородое морщинистое лицо. «Ага, очнулся, касатик!» — удовлетворённым голосом произнесло лицо.

«Где я, кто это, что со мной?» — рой вопросов довольно стройно прошагал в сознании. И тут же пришло воспоминание – бешеное, неудержимое, стремительное падение к земле, вспышка и темнота… «Я умер? А это один из Богов? Нет, кажется, там всё должно быть по-другому. А что он мне сказал? Касатик … Арии… Ага, значит, я жив».

— Да жив, жив, дружок, — вполне доброжелательно произнесло лицо, которое стало обрастать телом и, наконец, превратилось в могучего, седого, белобородого деда. Надо же, как в сказке. Арии и Атланты уже давно не старели до такой степени, они могли сохранять свои тела молодыми довольно долго — пока не уставали жить. Затем они уходили. Маги и Волхвы при желании могли менять тела — им нельзя было уходить, пока Боги не подавали знак или их не убивали, что случалось гораздо раньше естественной смерти. Войны Магов и дикая, злобная до крайности конкуренция. По крайней мере, так было у Атлантов. А как было у Ариев, Эвниар никогда не задумывался, его интересовали только живые и дееспособные враги.

— Вот и славно, милок, вот и добро… — дед говорил так, как будто журчал на камешках лесной ручеёк, таким звонким, молодым и бесконечно тёплым был его голос. У Эвниара  мурашки по спине побежали, так ему стало хорошо и уютно. Тут он, наконец, обратил внимание, что прекратился так достававший его бубнёж, да и приторный запах исчез.

— Так что, помнишь что-нибудь? – участливо спросил дед, но какой-то настораживающий блеск на секунду мелькнул в его глазах.

—  Пить… — с трудом прохрипел Эвниар.

— А, касатик, сейчас, сейчас, — дед отошёл куда-то, а затем вернулся, неся в руках традиционный сосуд Ариев – деревянный ковшик на ручке. Приложив ковшик к губам Эвниара, дед своей мощной ладонью слегка приподнял ему голову, и чудесно-вкусная, просто божественная влага потекла в рот.

— Благодарю, почтенный, — после того, как вода смочила язык, говорить стало намного легче.

— Рода Всевышнего благодари, касатик, только Он решает, когда нам пора уйти. Тебе, видать, ещё не пора. А я что, только волю Божью исполняю, — дед участливо смотрел на Эвниара. – Так что, помнишь, как сюда попал?

— Как сюда попал, точно не помню, — ответил Эвниар и сделал попытку пошевелиться. Тело почти не послушалось, кроме того, стало очень больно. Настолько, что Эвниар, не сдержавшись, громко застонал.

— Э-э, не торопись, милок, успеешь ещё, напрыгаешься. Придётся полежать чуток, пока тело твоё не обретёт прежней мощи. Или не твоё это тело? – вдруг строго спросил дед.

— А… а откуда тебе, почтенный, это известно? – растерявшийся Эвниар даже и не подумал что-то скрывать, всё равно он был в полной власти странного белобородого старика. Вот только кто он? Волхв высокой степени посвящения? Этот, как его, Йога?

— Да так, давно в этом мире живу, научился правду видеть, — снисходительно прожурчал старик. – Ну, а что всё-таки помнишь, касатик?

— Что помню… – задумчиво протянул Эвниар. – Помню, как летел на платформе, а потом…

В его памяти возник тот злополучный момент. Полёт, ощущение свободы и лёгкости, земля внизу, сплошь покрытая зелёными великанами, горы вдали. И вдруг, мгновенно, платформа теряет равновесие, впадает в крен, потом в пике и, ускоряясь и бешено воя, несётся к земле. Он даже испугаться толком не успел, как – ба-бах – жесточайший удар и дальше темнота…

— Наверное, — неуверенно продолжил Эвниар, — что-то испортилось в платформе, она уже давно без ремонта…

— Это в голове у тебя что-то испортилось, милок, — язвительно пробурчал дед, — думать надо было прежде, чем лететь сюда. Ну, да ладно, сделанного не воротишь, несколько Лун ещё приходить в себя будешь.

— Лун? – встревоженно спросил Эвниар. – В смысле, Лилит? А что, всё так серьёзно?

— А ты думал, что ты здесь как будто на Жемчужном полумесяце, в Доме Отдохновения силу жизни восстанавливаешь? Нет, милок, всё вот именно что серьёзно.  Если бы не я, был бы ты уже пылью Мироздания, — дед вдруг заговорил таким голосом, каким разговаривал старший Наблюдатель, командир Неосязаемых.

Такая осведомлённость седобородого о самом модном курорте Атлантов почему-то ничуть не удивила Эвниара, впрочем, он уже принял для себя решение ничему не удивляться и быть предельно откровенным. А ради чего было что-то скрывать? Мир, в котором противостояли Маги и Волхвы, ушёл в бездну, и сейчас любой персонаж из прошлого был родным, даже если раньше ты готов был распылить его сущность на кирпичики Мироздания.

— Прости, почтенный, так это ты меня уронил? – прямо задал Эвниар мучивший его вопрос.

— Ты, милок, видать крепко головой о корягу приложился, — сочувственно ответил дед. – Сам посуди, зачем мне было бы тебя вытаскивать из Нави, если бы я сам тебя уронил? Да и к чему мне это было нужно, отвлекаться на всяких неразумных летающих Атлантов? Мне бы дожить себе спокойно свой срок, а не возиться с бывшим, считай полумёртвым, Неосязаемым. Ты сейчас уже никому не опасен — нет больше ни Ариев, ни Атлантов, а есть только древние, как те вымершие драконы, осколки былой мощи. Никому мы уже не нужны, милок, — грустно закончил дед.

— А…понятно… — на самом деле мало что было понятно, но Эвниар здраво рассудил, что время ещё будет, чтобы получить побольше необходимой информации.

— Я так и подумал, что тебе всё понятно, — дед опять улыбался. – Ладно, спи, набирайся сил, чуть позже покормлю тебя. Есть-то хочешь?

— Пока, вроде бы, нет, — попытался понять свои ощущения Эвниар.

— Да, после Живой воды кушать долго не хочется, — кивнул головой старик и куда-то делся из поля зрения. Повернуть за ним голову не удалось, и Эвниар решил расслабиться, а в голову неспешным потоком потекли воспоминания…

…Ритуал посвящения для Перемены тел провели, как и договаривались, на следующий день после памятной ночной беседы. Для этого жрецы пригнали человек сто молодых и сильных хеттских рабов. Эвниар придирчиво осмотрел их, проверяя на наличие скрытых недостатков, и отобрал среди них двадцать три наиболее крепких особи, а остальных отослал обратно. Затем последовала церемония очищения новых тел. Ничего особенно торжественного в ней не было- Маги уже давно отказались от всякой внешней мишуры, только мешающей творить наиболее сильные процедуры. А такая вещь, как отрыв тонкого тела с полным сохранением работоспособности физического, была не из лёгких, и понадобился серьёзный расход энергии Ускорителя. Затем и ритуал по вселению новых жильцов в столь любезно освобождённые для них дома тоже отнял много сил. Эвниар к концу церемонии уже не понимал, где он настоящий, а где созданный им проводник, вводящий в тела своих новых хозяев. Старые тела сгорали, превращаясь в пыль, а выдворенные полевые сущности бедных хеттов в испуге метались по всему пространству Ускорителя, ни на мизинец не понимая, что же с ними произошло. Эвниар мог их выпустить, но, имея в виду будущий эгрегор, решил этого не делать, а собрал их в специальное хранилище-аккумулятор, созданный в тесном контакте Магов и Технологов. Наконец, все подчинённые прошли сложный ритуал, и оставалась только очередь Эвниара. Но, несмотря на неоценимую помощь Ускорителя, сил уже не было, и Эвниар решил перенести эту потеху на следующий день, благо забот и так хватало. Тело выбранного им для себя раба он поместил в холодильник, в специальный сохраняющий раствор, а сам стал помогать осваиваться своим коллегам в новых телах. Было смешно смотреть, как они пытаются двигаться, вставать, ходить, даже вращать глазами. Все эти простые действия давались им с таким трудом, что казалось, у них у всех перебит позвоночник. Но недаром в его отряд отбирали самых лучших и самых устойчивых – обучались ребята довольно быстро. Вот они уже начали ходить, размахивать руками, потом прыгать и, наконец, говорить. Столько косноязычной болтовни Эвниар ещё никогда в жизни не слышал. Сидя в удобном кресле перед пультом Ускорителя, он сгибался от хохота, пытаясь уловить смысл в потоке бессвязного лепета новообретённых тел. Тут к нему подошёл один из этих чудиков и настойчиво попытался что-то выяснить:

— Пму…шты…пы…нами…ны…пшл…плы…- туловище бешено вращало руками и строило чудовищные гримасы. Присмотревшись, Эвниар заметил маленькую пометку, сделанную на теле – «Анти».

— Что, о, Могучий Страж Полуночи, язык к щеке прилип? Или слова забыл? – ехидно улыбаясь, спросил Эвниар.

Новое тело Анти начало ещё ожесточённее махать руками и ещё больше выпучило глаза.

— Зарза, дстали твы штки. Ты пчму не першл? – уже внятнее спросил Антахиол.

— А я передумал, мне моё тело ещё не надоело, — решил пошутить Эвниар. Надо было видеть, как побледнел смуглый бывший хетт и каким недоумевающим стал его взгляд.

— Ты в свом ум? – сумел вытолкнуть непослушный текст Анти.

— Да ладно, шучу я, шучу. Просто устал. Ведь мне Архитектор даровал это посвящение почти в последний момент, и я его ещё ни разу не выполнял. А вас тут много. Так что я завтра…

— У меня идея, — совсем чётко произнёс Антахиол и сел в соседнее кресло. – Двай, — иногда сбиваясь, продолжил он, — тво перемещне превртим в зрелище для этих тупиц, а?

— Торжественно сгореть и возродится вновь на глазах у изумлённого фараона и его друзей? Так ведь этот царёк и так весь наш, зачем его ещё больше приводить в смятение? – Эвниар с непониманием уставился на заместителя, к чьему внешнему виду никак не мог привыкнуть.

— Нет, — упрямо помотал головой Антахиол. При этом он настолько увлёкся, что казалось, голова вот-вот оторвётся. – Нет, ты не пнял… Надо сделать так, чтоб это видели, но как бы случано. Мы как будто тбя убём, разрежем, утопм, а ты птом воскреснешь. Предствлшь, как это будт ошеломляще… Заодно и отрептирм, проверм реакцию публик.

— Ничего себе ты придумал. Зачем резать на части и топить, нельзя просто убить и сжечь? Впрочем, мысль здравая. Подобный Ра Осирис вернётся из царства мёртвых. Воскресший Бог… Да, народишко нужно готовить, пусть эта идея ложится на умы, будем создавать матрицу на будущее. Да и Архитектор говорил то же самое. Ладно, так уж и быть, принесу себя на алтарь Магии, не пропадать же добру, — и Эвниар любовно оглядел себя. – Хотя, конечно, жаль такой великолепный экземпляр!

— Ладно уж, экземпляр, — Антахиол с сомнением осмотрел несколько субтильного Эвниара, — зато какое у тебя будет новое тело! – и горделиво напряг рельефные и очень объёмные бицепсы.

— Смотри, оратор, как бы вся твоя сила в это мясо не ушла, — беззлобно поддел Эвниар.

— Нет, я ещ ого-г, очн умны, — и Антахиол расхохотался…

 

— Эй, касатик, проснись, — прожурчал дедов голос.

— Да я и не спал, — очнулся Эвниар.

— Да, думал с закрытыми глазами. Время трапезы.

Тут Эвниар уловил соблазнительный запах просто-таки божественной пищи и ощутил, что не ел очень давно. Он опять предпринял попытку пошевелиться, и на этот раз ему удалось даже привстать без особых болезненных ощущений.

— Хорошо, — одобрительно отреагировал старик. – Молодец, Атлант. Но и Живая вода помогает. Сейчас, покормлю тебя. Больше не дёргайся, а то опять упадёшь, всё нужно делать постепенно.

После того как Эвниар насытился, он умиротворённо прилёг. Делать ничего не хотелось, но не терпелось понять, как поживает его тонкое тело. Он попытался ментальной силой приподнять одно из поленьев, которое дед кидал в огонь, но ничего не получилось. Тогда, закрыв глаза, он попробовал выйти в эфирное пространство. И опять ничего не вышло. Такое было ощущение, что он никогда и не умел ничего подобного, но ведь этого быть не могло. Даже совершить простейшее действие — просмотреть собственное тело — и то не получалось. От злости и бессилия Эвниар застонал.

— Однако, милок, не мучайся, не выйдет у тебя ничего, — неожиданно проговорил старик, — сейчас, по крайней мере. Кто-то тебя отрезал от Силы, как будто в кокон заковал. Очень сложно это будет преодолеть…

— Ты видишь это, почтенный? – всё-таки удивившись, несмотря на данное себе обещание, пробормотал Эвниар.

— Зови меня Астра Яром, Неосязаемый, — с усмешкой ответил дед.

— Астра Яр? Тот самый? Верховный Волхв защитной черты? – Эвниар не смог скрыть своего удивления. – Так ты всё-таки не легенда…

— Конечно, нет. Это вы так думали, чтобы мне легче было вас ловить. Впрочем, тебя я не ловил ни разу, а это значит, что ты очень хороший Неосязаемый. А такой оставался здесь один. Ну что ж, Эвниар, добро пожаловать, — и Астра Яр, к большому удивлению Эвниара, встал и совершил ритуальный поклон.

— Прости, Великий Волхв, пока не могу ответить тебе тем же. Но я тебя очень уважал во времена расцвета, ты был достойный враг, — Эвниар ни капли не кривил мыслями, он и в самом деле относился с боязливым уважением к легенде Школы Неосязаемых, самой её раскрученной страшилке.

— Ну что ж, приятно слышать. Так кто же тебе всё это устроил, Эвниар?

— Не знаю, Астра Яр, пока не знаю. И боюсь, что если не получу обратно Силу, то и не смогу узнать, — озабоченный Эвниар незаметно для себя сумел почесать свой затылок.

— Ладно, я попробую тебе помочь, тряхну стариной, — рассмеялся волхв. Смех у него был, как и голос,  звонкий и заразительный. – Но, — посерьёзнев, заметил он, — на это уйдёт много времени. Однако тебе ведь всё равно некуда торопиться, верно?

— Верно, — ответил Эвниар, смущённый таким расположением к себе вчерашнего врага. – До следующей, как ты говоришь, Луны я абсолютно свободен.

— Эти слова обязательно попадут в историю, — с серьёзным видом заключил Астра Яр.

 

5

 

 

Нежной рукой опытной гетеры вода легко ласкала погружённые в неё ноги Эвниара. Очень приятно, до ноющего сладостного чувства экстаза, отпустить от себя ощущение гранитной незыблемости и сливаться с озёрной водой в одно целое. Она была тёплой, эта воплощённая в жидкость мудрость мира, тёплым был камень, на котором он сидел,  и необыкновенно тёплой была полоска отражённого в воде солнечного луча, протянувшегося красной тропинкой за горы, туда, куда уходил уставший за день Ра. Тихий плеск волн умиротворял, но Эвниар решил не останавливаться, и по телу потёк поток огня, обжигающий и обновляющий, захватывающий своей страстью и напором. Когда уже всё его тело окончательно растворилось в пылающем факеле и каждая его частичка раскалилась до обжигающих искр, Эвниар позволил себе переключиться, сделал четыре глубоких вдоха и попытался уловить дуновение ветра. Это было самым сложным — стихия воздуха плохо подчинялась бывшему Неосязаемому. Но он упорно шёл к своей цели, заставляя тело стать невесомым, как лёгкий ветерок, как пушистое белое облачко, превратиться в восходящие потоки воздушной оболочки Эола (Астра Яр упорно называл родную планету Макошей). Ещё мгновение…- и вот оно, наконец-то! Доселе недостижимая грань была преодолена, и Эвниар почувствовал, что может прямо сейчас взлететь, настолько он слился с обволакивающим его воздухом. Но он сознательно остановился — надо было направить  полученную Силу на другое. В его сознании  чётко возник образ птицы, легко скользящей над водой со стороны уходящего светила. Заканчивая полёт, птица, притормозив крыльями, цепко ухватилась когтями за опускающуюся в воду ветку растущего рядом с озером дерева. С круглой подвижной головы, увенчанной ушами с кисточками, на Эвниара уставились большие глаза. Птица щёлкнула  коротким кривым клювом, внимательно посмотрела на Эвниара и громко произнесла:

— Ух-ух-угу-ух-угу…

Звук был настолько чётким и реальным, что Эвниар, вздрогнув, не выдержал и открыл глаза. Перед ним, в лучах заходящего Ра, сидела самая настоящая птица, точь-в-точь такая, как созданная медитацией, и, как явно увидел Эвниар, улыбалась ему. Не успел он обрадоваться столь удачному течению событий, как его мозг будто взорвался изнутри, мгновенно переполнившись хлынувшей туда энергией. Безумный  всплеск образов и эмоций настолько захватил его, что Эвниар испугался, что не сможет справиться с овладевшей им энергией и будет растворён в её мощной волне. Но, хвала Богам, ничего страшного не случилось.  Прошло какое-то время, и атлант сумел справиться с пришедшей к нему Силой и даже робко попробовал выйти за пределы своего такого развитого и такого ограниченного тела. Поначалу получалось плохо, с трудом, как у человека, сразу решившегося нырнуть  в бурную реку после очень долгого перерыва в тренировках. Но затем, постепенно, непослушное и ещё очень неумелое  тонкое тело стало обретать более-менее строгие контуры и даже позволило собой управлять. Эвниар сделал попытку оторваться, взлететь над озером, поймать эфирную волну, оседлать её, как Сын Посейдона дельфина, но сразу почувствовал, что его довольно грубо вернули назад. Открыв глаза, он увидел перед собой встревоженное лицо Астра Яра.

— Ты повредился рассудком, Неосязаемый? – Волхв был заметно взволнован. – Да ты сейчас полностью беззащитен, как птенец в гнезде. Твои друзья мигом тебя вычислят и сотрут в пыль, даже не поморщившись, если, конечно, меня рядом не будет. Мы ведь с тобой обсуждали, что прежде, чем переходить в полевую форму, тебе необходимо заново научиться быть незаметным для врагов. Ты же, всё-таки, Неосязаемый, а не отрок безусый.

— Прости, Верховный, не сдержался, — смущённо отвернувшись, начал оправдываться Эвниар. – Ты же сам понимаешь, как это тяжело – быть отрезанным от энергии Мироздания.

— Сколько раз тебе говорить, что ты отрезан не от энергии Мироздания, а от луча вашего Ускорителя? – строго спросил Волхв.

— Прости, Астра Яр, но я никак не могу понять, в чём разница? Объясни, — смиренно склонив голову, попросил Эвниар.

— Ой, не хитри, атлант, а то я подумаю, что ты замышляешь недоброе. Мне кажется, ты уже понял давно, а надо мной просто издеваешься, — осуждающе посмотрел на него Астра Яр.

— Может быть да, а может, и нет. Я понял, что та энергия, которой пользовались мы, была нами же и создана, то есть была  ограниченной, а энергия Мироздания –безгранична. И вечна. Но в чём разница? Где граница, определяющая отличие, ведь и то, и другое —  энергия?

— Хорошо. Давай окунёмся в историю, — терпеливо, как маленькому ребёнку, предложил Волхв.

—   А что там? Разве я чего-то не знаю? – Эвниар был удивлён.

— Вы, атланты, стали слишком самонадеянны, слишком поверили в собственное могущество и неуязвимость и потому потеряли связь с Богом. Ваша магия застила вам глаза, вы ослепли и перестали видеть мир таким, какой он есть на самом деле. А своими безумными экспериментами вы настолько раскачали равновесие Эола, что он не выдержал и перевернулся, – Ра уже совсем погас, но лицо Астра Яра было хорошо видно, как будто оно освещалось изнутри. «Как он это делает?» — с любопытством подумал Эвниар.

— Так ты хочешь сказать, что это мы, атланты, виноваты в случившемся? – обиженно спросил он.

— К сожалению, не вы одни, — с горечью в голосе ответил Волхв. – Но чтобы понять, что произошло на самом деле, ты должен узнать настоящую историю, а не ту, которой учили вас в Школе Магов. Когда-то, очень давно, после Лемурийской Катастрофы, мы, атланты и арии, были одним народом. Молодым, смелым, напористым и грубым. Каким-то образом мы сумели уцелеть в том пожаре, который устроили безумные лемурийцы, и даже завладели частью их знаний. Лемурийцы почти не использовали магию, но зато были очень хорошими технологами. Они вознамерились поменять «пространственно-временной континуум» — так это называлось в их книгах, для чего построили огромную, просто чудовищную установку, спрятанную в недрах их континента. Они думали, что сумеют с помощью этой штуки проникнуть в дальний космос и повернуть вспять время, хотели стать могущественнее Бога. И получили адекватный ответ. После выхода на полную мощность эта установка проработала всего один цикл Луны, а потом взорвалась. Их материк взорвался следом, раскололся на части, и это повлекло за собой грандиозную мировую Катастрофу. Проснулось множество вулканов, всё вокруг пылало и плавилось, воздух полностью сменился дымом и гарью. Нашим предкам удалось спастись потому, что они были работниками одного из очень хорошо оборудованных заводов лемурийцев, находившегося очень далеко от их континента глубоко под землёй. И знаешь, что самое интересное? Предания говорят, что в живых не осталось ни одного лемурийца, погибли все, даже те, кто были с нашими предками на том заводе. Они просто все умерли. В один момент. Все вместе, – Астра Яр перевёл дух. В лесу слышался леденящий душу вой волков, беспокойные вскрики и визги. Какой-то ночной хищник шумно нырял в озере, охотясь на заснувших рыб. Злобно, насмешливо заухала продолжавшая сидеть на ветке вызванная Эвниаром птица. Волхв, не обращая внимания на эту жизнеутверждающую разноголосицу,  продолжил:

— Мы, я имею в виду наш народ, были одними из самых развитых рабов лемурийцев. Хотя, может быть, мы вовсе и не были рабами, точно уже никто не знает, но мы не были лемурийцами, а потому остались живы. Сначала наши предки использовали для выживания ту технику, которая им досталась в наследство от лемурийцев, но постепенно, без должных знаний, техника пришла в негодность, а люди начали деградировать, превращаться в дикарей. И тогда нашему народу было дано первое Откровение — один из юношей вдруг начал рассказывать  странные и тревожащие разум вещи. Но к тому времени нравы наших предков стали настолько дикими, что его попросту съели, решив, что он опасен. Однако на этом поток информации не остановился, наоборот, начал буквально литься рекой, причём через самых сильных людей нашего народа. Этих уже не могли так просто сожрать, их стали слушать. И вот оказалось, что Бог говорил нам: «Живите в мире, любите друг друга, любите то, что я для вас создал, пользуйтесь этим, разумно развивайте и развивайтесь сами, но только не пытайтесь идти мне наперекор, не ломайте то, чего сами не строили».  Тогда же выяснилось, что мир  вокруг наполнен энергией и она легко подчиняется человеку, если не пытаться её использовать во вред Мирозданию. Так, постепенно, люди овладели искусством управления энергией, или, как мы её стали называть, Магией. Опытные Маги сумели настолько отточить своё  мастерство, что для них не осталось почти никаких границ и препятствий по использованию энергии, они смогли подчинить себе почти всё Мироздание.  И тут стало происходить самое неприятное, начались противоречия, — Астра Яр глубоко вздохнул, свет его лица приобрёл тревожные оттенки. С горечью в голосе он продолжил: — Те, кто были поосторожнее, постоянно напоминали, что человек не должен пытаться переделать мир в угоду своей безумной фантазии, он должен помнить, что мир — это Бог, а с Богом нужно жить в гармонии и любви. Они призывали помнить, что человек – это только часть Мироздания, его слепок, и что для удобной и безопасной жизни человеку не нужно слишком многого, — Астра Яр в подтверждение своих слов кинул взгляд в темноту, видимо, пытаясь без слов сообщить Эвниару: «Видишь, нам же для жизни хватает совсем немногого!». Эвниар почтительно слушал, не смея перебить старого Волхва, ибо сейчас его слова были для атланта откровением. Волхв, переведя дух, медленно ронял слова:

— Но появились и другие. Из народа выделились Маги, которым всегда чего-то не хватало, всегда было мало полученного от  Бога. И они отринули последнюю часть Откровений, где говорилось о воздержании от попыток переделать мир под свою больную нравственность, забыли о ней. Мир, считали они, несовершенен, и человек обязан постоянно его улучшать, так чтобы впоследствии пришлось как можно меньше шевелиться. Начался раскол. Чтобы не мучиться в сомнениях, раскольники приняли для себя решение, что Единого творца вовсе не существует, и назначили ответственными за всё происходящее в Мироздании тех, кого ранее считали только разнообразными воплощениями Всевышнего. Они отринули веру Роду Всевышнему, поломали стройную, сложившуюся за много-много кругов Ярила картину Мироздания. Сверх того, чтобы как можно больше оправдать свою гордыню, они наделили своих новых богов всеми своими чертами. Их боги, вместо светлой сущности высокоразвитых личностей, какими они на самом деле должны быть, приобрели черты своих создателей — стали очень похожими на человека в самом худшем его проявлении. Эти боги стали вздорными, завистливыми, жадными, мелочными и мстительными, ведь так было удобнее всего оправдывать свои собственные недостатки: мол, если уж боги такие, то что уж нам-то… И свою Силу эти боги стали черпать из энергий верящих в них людей. Так возникли эгрегоры, из которых Маги Атлантов (так мы все первоначально назывались) уже и брали свою силу. На её основе ваши Технологи создали Ускоритель, который представляет собой просто резонатор, усилитель направляемых в него энергий. Он питается энергией, перерабатывает её и, переработанную, отдаёт вам обратно. Видишь, как всё интересно устроено? – Астра Яр усмехнулся, его седые усы забавно приподнялись. –Такой вот, вторичной, нет, даже третичной производной от Божественной энергии вы и пользовались на самом деле. Но ты прав, это тоже энергия. Однако энергия куда более низшего порядка, чем  созидательная энергия Творца, Рода Всевышнего. Те, кто остались во времена раскола верны Роду,  отделились, ушли на другой материк, унеся свою веру и убеждённость с собой. Так  возникли Арии, – Астра Яр остановился. Свет его лица почти погас, в темноте горели пронзительным огнём только глаза.

— Ты знаешь, Астра Яр, про Единого Бога мне говорил и Архитектор. Он уже тогда думал, что мы создали искусственных богов, — прервал возникшее молчание Эвниар.

— Твой учитель был очень умным человеком, хотя и без Бога в душе, — тихо произнёс арий. – Он не сердцем, а разумом открыл для себя Единого Творца, но так и не смог ему поверить. Я делаю такой вывод, исходя из того, что ты мне рассказывал о его теории построения нового мира. Теперь ты понимаешь, что энергия Мироздания, то есть всё вокруг нас, да и мы сами – это и есть Бог, Род Всевышний. И каждый из нас – его отражение, его часть. Просто есть более важные части, более значимые, например, такие боги, как Сварог и Лада, Ярило и Макоша, Велес и Перун, а есть и менее развитые, но, наверное, не менее важные. Это мы с тобой, волки в этом лесу, рыбы в озере, камни на дороге и улитки на склонах тех камней.  Все мы части одного целого, всех нас  создал Бог, и Он всесилен и бесконечен. А вот созданные людьми эгрегориальные поля постоянно теряют силу. Я потому и учу тебя слушать окружающий мир, сливаться с ним в единое целое. Сегодня у тебя получилось объединить стихии,  ты сумел призвать сову. Молодец.

— А… вот как называется эта птица, — с гордостью за себя сказал Эвниар. – Но всё-таки, Волхв, кто виноват в этой Катастрофе?

— К сожалению, все. И атланты, и арии. Мои соплеменники, другие волхвы, поддались искушению, особенно после того, как вы, атланты, сумели выйти на полевые перемещения. Не справились волхвы с собой и пошли по пути отступников. А когда они начали перенимать ваши обычаи и ваши правила жизни, я от них ушёл. Вместе со мной ушла ещё часть волхвов. Мы сумели спрятать Кладезь Силы, но остановить падение уже не смогли. Третья война Магов сместила равновесие, и Эол пошёл в разнос. Видимо Род Всевышний решил, что люди превысили свои полномочия, исчерпав его попущение.

— Подожди, Астра Яр, но ведь атланты почти все сумели уйти, оставив за собой возможность вернуться, — Эвниар нашёл достойное возражение Волхву.

— Ну и что? Многие арии тоже сумели уйти, причём целыми поселениями. Бог не мелочен и не станет добивать свои творения, если они в состоянии погубить себя сами. А что касается следа атлантов – ты сам сможешь со временем решить, правильный ли вы, точнее твои друзья, решили создать мир? Ведь ты-то, кажется, уже мёртв для своих бывших друзей?

— Ты всё-таки уверен, что эту экскурсию в один конец устроил мне Антахиол? – Эвниар напрягся, эта тема была ему крайне неприятна.

— А ты нет? Ты ведь сам отдал ему все ключи к Силе — и перестал быть нужным. Но оставался опасным. Вот он и задействовал Ускоритель, блокировал твои возможности и заманил тебя в ловушку сказками об оставшихся городах Ариев.

— Прости, Астра Яр, но я тебе не верю! Он не мог! — на грани истерики выкрикнул Эвниар.

— Ты сам сможешь проверить, Неосязаемый, только надо заново научиться скрывать себя, — спокойно ответил старый Арий.

Эвниар некоторое время помолчал, а потом тяжело спросил:

— Почему ты стал помогать мне, Волхв?

— Потому что ты избран Всевышним для важной миссии, Ученик…

 

 

6

 

 

Двадцать два обритых наголо человека сидели вокруг большого овального стола, сделанного из цельного куска чёрного мрамора. Одиннадцать занимали одну половину овала, одиннадцать – другую. Их разделяли почти невидимые промежутки, расположенные в двух самых крутых местах овала. Свет горящих факелов отражался на их блестящих макушках, серые тени танцевали вокруг. Стояла тягучая тишина…

— Слушай, Первый, сколько нам ещё придётся изображать из себя крутых придурков? – прервал молчание один из присутствующих.

— Сколько ещё? Если ты имеешь в виду свою обритую голову и эту хламиду, то  не так уж и долго. Если же ты имеешь в виду состояние нашего интеллекта, то это, боюсь, очень надолго. Показывать свою настоящую суть нам теперь нельзя. По крайней мере, пока.

— Но почему?

— Послушай, Семнадцатый, ведь мы всё это уже много-много раз обсуждали, и ты столько же раз соглашался с доводами, в разработке которых сам же и участвовал. К чему опять поднимать скандал и всех ссорить? – Первый строго посмотрел на дискутировавшего с ним мужчину.

— А мне скучно! Я и не думал, что это будет так долго!

— Быстро только кошки родятся, как говорят наши бестолковые подопечные, а по-настоящему серьёзные вещи делаются медленно, — с усталостью в голосе, показывающей, насколько ему надоели эти никчёмные споры, ответил Первый.

— Вот это и бесит! Эти олухи, которых мы назначили на роль богоизбранного народа, настолько медленно поддаются дрессировке, что хочется их всех перебить, чтобы больше не тратить зря свою Силу, — зло бросил спорщик. Все присутствующие поддержали его беспокойным гулом.

— Вы куда-то торопитесь? Ведь вы практически бессмертны, подождите, что вам какие-то несколько сотен циклов? Зато эти склочники умеют мыслить самостоятельно, не то, что египтяне, превратившиеся просто в покорных рабов. Поэтому нам надо придать мыслям наших новых подопечных нужную направленность, чтобы вывести их на необходимую для осуществления нашего плана ступень развития. В этом теперь наша основная задача, — успокаивающе проговорил Первый.

— Очень трудно… безумно тяжело… невозможно… – одновременно ответили ему  несколько голосов.

— Зато интересно! – с воодушевлением заметил Первый. – Мы устраиваем эксперимент, равному по масштабам которому ещё не было во всей описанной истории. Фактически мы создаём новую, отличную от  всех предыдущих, цивилизацию. Считайте, что мы – Боги!

—  Да, но кто об этом знает? И что нам это даёт?– спросил Шестой.

— А зачем тебе, чтобы об этом кто-то знал? Как только эти очень короткоживущие особи узнают, что рядом с ними проживают настоящие бессмертные, они сразу же взбунтуются и устроят на нас настоящую охоту. И тут уж никакая Магия не поможет.

— Тем более, — подал голос Третий, — что это мы им жизнь и сократили…

— Да, и это тоже. Кстати, о Магии: энергия Ускорителя очень ослабла, — обеспокоенно продолжал Первый, — и мы скоро рискуем остаться без Силы. Срочно нужен мощный эгрегор для подпитки Ускорителя, старые уже совсем выдохлись.

— Хочу всем сообщить, — очень спокойно и даже лениво сообщил Шестой, — что у шумеров, в Вавилоне, в игру вступили Дети Посейдона. Они начали обучать местных аборигенов. Это может быть для нас проблемой.

— Вот ведь, сыны Сетха! — возмущённо воскликнул Третий. — Обещали же не лезть никуда со своими учениями!

— Они считают, что должны помочь потомкам тех, кто честно работал на нас, — криво улыбнулся Шестой. – Присутствие Детей Посейдона начало ощущаться и у Закатных варваров, и у остатков Восходной орды. И ещё одна новость, на этот раз не знаю, как её обозначить…

—  Говори, а знак мы придумаем, — мрачно покачал головой Первый.

— Мне кажется, нет, я уверен, что Дети Посейдона нашли несколько контейнеров с джинни и уже выпустили их на волю. Такая вот гнилая вода…

— Ох уж, этот Архитектор с его безумными идеями! – с мало скрываемой злостью ударил кулаком по столу Первый. – Надо найти пути, как избавиться и от Детей Посейдона, и от джинни. Мы не должны дать выбраться этим ублюдкам из своих горшков! Думайте, Мыслители!

— Может быть, — робко спросил Девятый, — мы, всё-таки, напрасно уничтожили Эвниара? Его способности нам бы сейчас очень помогли…

— Эвниар был маньяком и фанатиком, а потому быстро привёл бы нас к гибели, — непререкаемым тоном ответил Первый. – Даже если бы мы и остались живы, то всю оставшуюся жизнь не знали бы никакого покоя, работая над воплощением его больных фантазий. Кроме того, он был настолько сильнее каждого из нас, что мы всё равно чувствовали бы себя плебеями по сравнению с ним, а он становился всё высокомернее и наглее.

Спорить с Первым, ранее откликавшимся на имя Антахиол, никто не решился. Но про себя многие отметили, что тот ведёт себя не лучше осуждаемого им Эвниара, хотя изо всех сил и пытается сохранить видимость равных отношений. Впрочем,  сделанного всё равно уж не воротишь…

— Первый, ну открой, наконец, тайну, как тебе удалось заблокировать Эвниара? Времени-то уже сколько прошло, — Седьмой каждый раз доставал Антахиола этим вопросом.

— Всё надеешься применить это ко мне? Ладно,  шучу. Думаю, что уже можно и рассказать, чтобы мы все понимали, ради чего всё это было затеяно. Дело в том, что Эвниар был учеником Архитектора, ну, вы все это знаете. Но мало кто знал, что Архитектор готовился захватить единоличную власть в Атлантиде, и только Катастрофа помешала ему это осуществить. Но, уходя, он оставил здесь Эвниара именно с таким заданием – создать большой рабский двор, в котором мы стали бы полновластными хозяевами. Точнее, Эвниар стал бы хозяином, а мы — его послушными исполнителями. Но разве об этом мы мечтали, когда добровольно вызвались остаться здесь, не уходить вместе со всеми? Мы же с вами хотели создать мир справедливости и равных возможностей,  разве не так?

Одобрительный гул был ему ответом. Первый продолжил:

— Эвниар привёл бы нас явно не к этому, недаром он был лучшим учеником Архитектора. Хвала Амону, кое-кто из Высших Магов узнал о намерении Архитектора. Я честно ждал, думал, что Эвниар одумается, тем более, что он уже понял — мы здесь уже давно одни, Атлантида умерла. Но, увы… Он так и остался верен этим бредням… Вот я и отключил его от Ускорителя. А как это сделать, мне подсказал мой отец перед уходом. Вам же,  друзья, извините, я этого не скажу, чтобы уберечь от соблазна. Сейчас важна сила каждого из нас, мы должны друг друга беречь, какие бы противоречия между нами ни возникали. Вы удовлетворены?

Сначала все молчали, ошеломлённые циничной откровенностью своего лидера, но потом, один за другим, посыпались вопросы, перешедшие в плохо разбираемый гам. Начали кричать все сразу, каждый своё. Но постепенно этот гам оформился в несколько достаточно конкретных вопросов: «Откуда он, Антахиол, узнал о задуманном Архитектором? Почему  всё решил единолично? Почему они сейчас делают то же, что начинал делать Эвниар, по тем же самым указаниям Архитектора?» — Первый внимательно выслушал заданные ему вопросы, а потом заговорил своим красивым, хорошо поставленным, проникновенным голосом:

— Отвечу по порядку. Первое. Я узнал об этом от своего отца, который и протолкнул меня в эту миссию. Второе. План Архитектора, касающийся задач нашей группы, действительно был одобрен Советом Высших, но никто, точнее, почти никто, не знал о существовании одной маленькой детали… Дело в том, что на определённом моменте развития плана в создаваемый нами вектор должна была быть внесена такая информация, которая изменила бы сознание всех в нём участвующих. Людям, в том числе и нам, было бы внушено, что мир не таков, каким мы привыкли его представлять, и что мироустройство, в котором гармонично сосуществуют разные иерархические группы, не является  правильным. Как вы понимаете, у Эвниара хватило бы сил это сделать — мы все были подвержены его влиянию. Если бы мы не согласились с планируемой им диктатурой, он бы нас просто уничтожил,  – Первый замолчал, выдерживая мелодраматическую паузу, потёр рукой свою сверкающую лысину, похмыкал, а потом продолжил: — Лично мне это не нравилось, я хотел другого, нового глотка, когда согласился остаться здесь. Как и все вы, я надеюсь. Мы должны помочь развиться новой цивилизации, пусть для этого нам и придётся взять на себя ношу Богов.  Перед Уходом я рассказал об этом своему отцу, и он поддержал меня, рассказав, как можно использовать Ускоритель для нейтрализации Эвниара, ну и, конечно, каждого из нас. Тихо, тихо, ведь мы все братья, не так ли? Это Эвниар был нам чужим, он же был снобом, разве вы сами это не чувствовали? Но у него был один козырь – он владел ритуалом перемены тела, а без этого мы долго не продержались бы. Поэтому я ждал, пока он расслабится и согласится поделиться этим знанием с нами. А потом, уж вы меня простите, у меня не было времени что-то с вами обсуждать, надо было действовать решительно. Или кто-то всё-таки жалеет о потере нашего командира?

Первый окинул полутёмный зал внимательным и доброжелательным взглядом. Гробовое молчание было ему ответом. Несогласных не нашлось. Ни у кого не было желания ссориться с Антахиолом, особенно после того, как он сообщил о имеющихся у него возможностях. Первый понял всё, как надо, и продолжил:

— Вы сами видите, мы равны. Я специально воспользовался традиционной схемой нашего Круга Магов и разделил нас на две абсолютно равные части. В каждой из частей есть свой старший, это я, Первый, и ты, Второй, но решения мы принимаем с учётом мнения каждого из нас, разве не так?

Это было правдой, никто  спорить не стал.

– Я допускаю, что Эвниар, для подстраховки,  мог перенастроить Ускоритель так, чтобы тот, в случае гибели самого Эвниара, начал терять энергию. От Неосязаемого и не такого можно было ожидать.

Это заявление Антахиола вызвало просто шквал эмоций. Зал гудел минут пятнадцать, в основном, выражая пожелания Эвниару попасть прямо к Сетху в лапы и стать его любовником. Антахиол терпеливо дождался окончания фонтана доброжелательства и спокойно продолжил:

— У нас действительно мало времени. Если Ускоритель иссякнет до создания нами нового источника энергии, нам придётся плохо — мы все на него подвязаны. Придумывать новый план действий у нас возможности нет, тем более, что никто из нас не Архитектор. Поэтому мы и придерживаемся старого сценария — он должен привести нас к желаемому результату. Если что-то пойдёт не так – будем вносить коррективы, для этого наших сил хватит.  Разумеется, времени и сил уйдёт много, но пока они у нас есть. Главное – экономьте Силу, не пользуйтесь полевыми телами без крайней надобности, пока не построим более-менее приличный эгрегор. Работайте мозгами, у вас достаточно ума и знаний. Защита для нас будет сохраняться ещё долгое время. В крайнем случае, берите Силу из эгрегоров этого египетского пантеона, но учтите, что они построены больше на страхе, чем на вере и любви, а значит, будут отрицательно влиять и на нас. Наша главная задача – построить технологический мир, где все равны и все должны любить друг друга, но где всегда будет место для нас, его творцов как благодетелей и создателей нового мира. Вот когда мы это выстроим, только тогда и откроемся.

— А что с Атлантами? Они вернутся? Я имею в виду наших… — начал вопрос Третий, но осёкся, увидев недобрый взгляд Первого.

— Боюсь, что Неосязаемый был прав. Мы им больше не нужны. Впрочем, поживём – увидим. Такая возможность у нас будет, я обещаю…

— А я, кажется, придумал, как поступить с Детьми Посейдона и джинни! — воскликнул молчавший всё это время Двадцатый.

—  Ну, не тяни дельфина за плавник, говори, — подбодрил его Первый.

— Я думаю, что надо позволить посейдонятам развить шумеров до стадии стабильного военного могущества, а потом заставить натравить их на наших подопечных. Пусть возьмут наших в плен, в рабство… Я уверен, что при нашем руководстве наши ученики очень быстро развалят изнутри государство шумеров, ведь посейдонята никогда не знали теории управления. Заодно проверим наших  на выживаемость, сплотим, так сказать…

Неожиданное предложение вызвало легкий гвалт, но затем все задумались, пытаясь просчитать последствия. Наконец, Второй, потирая гладко выбритый подбородок, сказал:

— А что? Может быть, и сработает. Попытаться стоит, это будет очень интересная комбинация. Если мы победим, то «владыки океана» больше никогда на сушу не сунутся. Они ведь не захотят больше причинять вред тем, кому намеревались помочь. Хорошая идея, очень перспективная для будущих игр! Надо только разработать чёткий план.

— Ну что ж, ты этим и займись вместе с Двадцатым, — подытожил Первый. – Вот только где тут роль джинни? Или я прослушал?

— Эт-то п-п-просто, — слегка заикаясь от волнения, вымолвил Двадцатый. – Надо во всех районах, где возможно найти контейнеры с джинни, распространить слух, что в этих сосудах живут злые духи, которые чрезвычайно враждебны к людям. Можно даже подкрепить их парочкой мистерий, пусть кто-нибудь из нас возьмёт на себя эту роль.  В смысле, мы засунем  добровольца в контейнер, а потом подсунем какому-нибудь придурку из местных. Как только наш доброволец будет из контейнера извлечён, он спалит парочку селений или городишко какой разрушит. Чтобы было побольше крови, разорванных тел. Это всех отучит баловаться с контейнерами.. А мы объявим награду за каждый принесённый контейнер, а потом их все скопом и распылим. Не очень этично, конечно, но лучше, чем иметь дело с детишками Высших, просидевших столько времени в меди…

— Очень остроумно! – взгляд Второго был весьма благосклонен. – Кто вызовется на роль джинни?

В ответ поднялось двенадцать рук…

 

Солнечный луч мягко касался белой бороды Астра Яра, расположившегося в деревянном кресле возле маленького пруда, где резвились небольшие очень яркие рыбки. Наполненная птичьими трелями летняя жара невесомым маревом висела над старым Волхвом и сидевшим рядом Эвниаром. Из пруда раздавалось громкое кваканье лягушек, в воздухе суетились насекомые, а рядом с Эвниаром порхало множество маленьких зелёно-жёлтых бабочек, так и норовивших коснуться своими невесомыми крылышками его лица. Эвниар внимательно прислушивался к гармонии окружающего мира, чувствуя себя его неотделимым целым, важной и незаменимой частью.

— Что думаешь, Ученик, получится у твоих друзей задуманное?

— Думаю, что получится, — лениво ответил Эвниар, которому совсем не хотелось говорить. Вчерашнее подглядывание за жизнью бывших коллег дало новую пищу для размышлений, но, почему-то, думать совсем не хотелось, мысли текли лениво и неспешно.

— А ты этого хочешь? – вроде бы Астра Яр спросил довольно равнодушно, но Эвниар уже достаточно его изучил, чтобы уловить в его голосе  явный интерес.

— Честно? Мне всё равно, Волхв, я уже вне игры. Меня больше не волнуют их проблемы, пусть себе забавляются, — Эвниар говорил то, что на самом деле думал.

— Хорошо, что ты понял суть этих пустых забот. Только учти, что они тебя в покое не оставят, как только узнают, что ты жив, — Астра Яр не пугал, он просто озвучивал очевидную для него вещь.

— А тебя? Разве ты для них не опасен? – Эвниар повернулся в сторону Учителя.

— Я-то? Нет, не опасен. Точнее, не буду опасен, — и Астра Яр в задумчивости погладил бороду. – К тому моменту, как они смогут меня обнаружить, я уже уйду.

— Куда? Разве Эол не круглый?

— Я уйду совсем. Мне уже давно пора, но я ждал Ученика. Теперь могу.

— Почему думаешь, что я тот, кого ты ждал? Почему ты решил, что я захочу продолжать твоё дело? Ведь я же Атлант, какой мне в этом смысл?

— Ты уже не Атлант, ты научился жить с миром, не пытаясь переделать его под себя. Но пока ты  и не Арий.  Разве не хочешь завершить начатое тобой?

— Ты поверил словам этого сына Сетха? Ровно ничего из того, что говорил Антахиол, я делать не собирался. Никаких таких замыслов о порабощении мира я не вынашивал, так же, как и Архитектор. Наоборот, Архитектор хотел создать мир равновесия, без разделения на лучших и худших. Он не любил зарвавшихся Высших Магов, не принимал их высокомерия. Откуда Антахиол взял, что у нас были такие безумные идеи?  Наверное, он всё это придумал, из зависти или злобы. И как я проглядел его подлую сущность? — Эвниар встал и, заложив руки за спину, пошел вокруг пруда.

— Нет, не придумал. Точнее, это не он. Это его отец ему внушил.  В вашем Высшем Совете были Маги, которые терпеть не могли Архитектора, но сделать ему ничего не могли. Не знаю, как обернулось дело там, куда они сбежали, мне туда не дотянуться. Надеюсь, что каждый получил по заслугам… Так вот, отец Антахиола был очень сильным Магом, и  он просто предугадал твоё будущее, хотя и придал ему несколько иную окраску. Он знал, что ты изменишься и начнёшь мешать твоим друзьям осуществлять задуманное, – Астра Яр сказал это абсолютно уверенно, так, будто сам слышал,  как Антахиола наставлял его грозный папаша.

— Но почему я должен во что-то вмешиваться? Меня всё вполне устраивает, я доволен жизнью, — остановил своё хождение Эвниар.

— Это сейчас. А потом тебе не даст спокойно жить твоя совесть, — назидательно вымолвил старик.

—  Это ещё что за зверь?

— Совесть – это особое состояние человека, не дающее ему безучастно проходить мимо происходящего в его присутствии нарушения гармонии мироздания, или, если хочешь, промысла Божьего. Совесть заставляет человека бороться с несправедливостью, воздействовать на неё всеми доступными в его понимании путями. Главное при этом — не ошибаться с правильным пониманием промысла Божьего, чтобы не пытаться заменить собой Бога. Совесть – это «со» и «весть», то есть то, что находится в русле ведания, правильных знаний о построении Мира, – Астра Яр примолк и стал, слегка прищурившись, смотреть на солнце.

Молчал и присевший на землю Эвниар. Через какое-то время он задумчиво спросил:

— Почему ты хочешь уйти, Учитель? Разве жизнь не прекрасна?

— Я живу уже очень долго. Я бы давно ушёл, ведь, оставляя своё тело, наша полевая сущность, или душа, переходит в новое, высшее состояние, чтобы либо вернуться на Макошу для прохождения нового урока, либо подняться на следующий уровень развития, стать одним из богов, новым творцом. Я уже прошёл все свои уроки, я много раз был человеком, и мне давно пора заняться чем-то посущественнее. Но перед самой Катастрофой мне было даровано Откровение. В нём говорилось – я не смогу считать свой урок выполненным, если  уйду, не подготовив Ученика. Пришлось сохранить себя во время Катастрофы, чтобы дождаться появления Достойного. Ждать пришлось так долго, что я состарился. Но, хвала Роду Всевышнему, появился ты. Интересно устроено наше обучение здесь, на Макоше — Бог даёт нам самые неожиданные испытания. Мне вот, например, пришлось обучать одного из тех, с кем я всю жизнь боролся. Но свою задачу я выполнил, мне пора, — с торжеством закончил старый Волхв.

— Наверное, я ещё очень молод, — покачал головой изумлённый Ученик. – Ладно, допустим, что я твой ученик. Допустим даже, что упомянутая тобою совесть действительно помешает мне спокойно жить, хоть я и не уверен, что эта штука у меня есть. Но объясни мне, Волхв, — а с чем мне надо будет бороться? Антахиол со своей командой собирается выстраивать справедливый мир, так зачем же я буду ему мешать?

Астра Яр обернулся к Атланту, глядя на него с любопытством:

— Ты до сих пор считаешь то, что вы задумали с Архитектором, справедливым? Ты действительно так думаешь или просто пытаешься меня разозлить?

Эвниар задумался. Он понял, что его ответ сейчас будет самым важным в его жизни. Что есть справедливость? Что соответствует Божьему промыслу, его замыслу для человека? Для чего вообще Бог направляет созданные им души, фактически части себя, сюда, на Эол (ладно, пусть будет Макоша)? Для какого испытания? Что важнее: свободный выбор и ошибки творчества или сытая, безопасная, но кем-то управляемая жизнь? Что есть истина? Эвниар постарался вспомнить свою жизнь в Атлантиде, свою работу с Архитектором, свою деятельность на Эоле после Катастрофы и попытался понять, как он теперь, после обучения у Астра Яра, после переосмысления своего восприятия Мира, оценивает свои прошлые убеждения. И ясно понял, что всё было не так, что человек сам, своей собственной волей и желанием должен доказать Всевышнему, что имеет право стать ему помощником. И что никто, даже из самых благих намерений, а уж тем более из эгоистических побуждений сохранения своей Силы и Могущества, не должен ограничивать потенциал развития людей. Никто и ни при каких условиях. Эвниар решился:

— Нет, я так не считаю. Но и как должно быть, я тоже не вижу. Видимо, у меня не хватает мудрости, Астра Яр. Не понимаю, что я должен буду делать, для чего ты меня спас и для какого дела обучал. Прости, Верховный…

Астра Яр облегчённо вздохнул:

— Главное ты уже понял. Остальное придёт по мере развития событий. Думай, анализируй, пытайся понять, когда придёт твой час и в чём будет выражаться твоя задача. Когда-нибудь и тебе откроется истина. Времени у тебя будет много, если, конечно, сам не захочешь уйти.  А я свою задачу выполнил, — Астра Яр, удовлетворённо улыбаясь, ещё раз повторил свою последнюю фразу. Потом продолжил:  — Помни, что энергия Ускорителя для тебя теперь точно недоступна, как и Сила иных устройств Атлантов. Но они тебе и не нужны — я дал тебе возможность пользоваться Силой Жизни, ты получил все Посвящения. К сожалению, я не могу дать тебе никаких определённых и конкретных советов, как это мог бы сделать Архитектор, но кое-что подскажу. Во-первых, слушай свою совесть и никогда не выпадай из гармонии Мира. Если, вдруг, перестанешь слышать деревья, чувствовать переживания травы или видеть смех воды, тогда остановись, отойди, пока не восстановишь своё умение, и только после этого продолжай. Во-вторых, искусно используй силу врага во вред его делу и никогда не раскрывай свою Силу. На самом деле это ты и так умеешь. И, наконец, главное, на мой взгляд. Ты поймёшь, что настало твоё время, когда та стройка, что вы с Архитектором когда-то задумали, зайдёт в тупик. Это ты легко узнаешь по тому, как все вокруг вдруг начнут понимать, что их ведут не туда, и все секреты вылезут наружу, на всеобщее обозрение. Понимаешь, Ученик, впереди нас ждёт Ночь Сварожья — время, когда всё засыпает. Но и в ней можно  жить. Где-то, — тут Астра Яр задумался, — около трёх тысяч лет пройдёт, прежде чем появится возможность изменения. Вот тогда и надо будет дать людям, как можно большему их числу, возможность узнать всё, всю правду о Мироздании. Только боюсь, как бы этот момент не настал перед какой-нибудь очередной Катастрофой, тогда может не хватить времени.  Помни, Ученик: Творец ждёт от своих созданий, что именно в виде своих воплощений на Макоше, в виде людей,  они решатся разделить с ним ответственность за судьбу Мироздания. Именно для этого он нас сюда и отправляет. Мы, как маленькие дети, упираемся, капризничаем, скандалим, потому что ещё не созрели для ответственности, но когда-нибудь мы повзрослеем. Я завидую тебе — ты будешь жить в очень интересное время, — Учитель замолчал и стал задумчиво смотреть на заходящее за деревья Солнце.

— Скажи, Верховный, каков он, Кладезь Силы? – Эвниар задал этот вопрос не без внутренней борьбы, боясь услышать жёсткую отповедь.

— А… Ты, всё-таки, спросил… Ну, что ж, наверное теперь ты можешь это знать, тем более, что я всё равно не знаю, где он сейчас находится. Кладезь Силы — это большой, очень большой сосуд с Первозданной водой. Рядом с этой водой всегда были волхвы, всегда творилась волшба, всегда, не переставая ни на мгновение, читались молитвы. Они напитывали эту воду Силой и Знаниями, отчего она стала обладать чудесным свойством. Если найдётся Посвящённый, который рискнёт её попробовать, пусть хоть маленькую капельку, то обретёт он невиданное доселе могущество. Он узнает всё о Мироздании, все его законы, сможет воздействовать на  любой эгрегор, созданный людьми, он будет в силах остановить любую Магию. Такой человек сможет видеть правду через самую плотную завесу лжи и получать всю необходимую ему информацию прямо от Всевышнего, по крайней мере, так думали хранители Кладезя. Но вот уже несколько тысяч циклов никто не осмеливался прикоснуться к этой воде, ибо искушение очень велико …

— Это очень опасная вещь, страшная по своей Силе, — медленно проговорил Эвниар, не в силах поверить услышанному.

— Да. Очень. И она всегда будет притягательна для Ариев и их потомков. И потомков их потомков. Ведь в Кладезе заключена вся Сила и Мудрость Мира. Поэтому Арии всегда будут тянуться к тому месту, где спрятан Кладезь, сами не понимая, зачем, — Астра Яр в задумчивости пожевал губами. – Я не знаю точно, где он сейчас, но могу тебе сказать: то место, где будут идти самые изнуряющие войны, которые потомки Ариев будут проигрывать, а жители этого места выигрывать, — оно и есть тайник, каким бы нелепым это ни казалось. Но найти Кладезь сможет лишь Достойный, тот, кто не захочет использовать его для смещения равновесия мира, какими бы благими намерениями он ни руководствовался.  А до тех пор Кладезь всегда будет подпитывать Силой своих сторожей, пусть они сами и не будут догадываться, что они на самом деле охраняют. Кстати, ещё одна подсказка. В той местности, где находится Кладезь Силы, живёт народ, который является результатом смешения Ариев и Стражей — над этим постарались охраняющие Кладезь волхвы. Кровь этого народа, его глубинное сознание заставят их охранять Кладезь всеми силами, но, в то же время, не даст им приближаться к Кладезю, — Астра Яр лукаво взглянул на крайне заинтересовавшегося такой информацией Эвниара. – Я пробовал найти Кладезь после Катастрофы, но не смог. Попробуй и ты поискать. Тебе Кладезь не подчинится — ты не Арий, но, может быть, ты сможешь найти и подготовить Достойного? Может быть, именно тебе Бог  в этом поможет,  кто знает…

 

Несколько дней прошли в раздумьях. Эвниар всё время разговаривал с собой, пытался что-то самому себе доказать, переспорить, убедить. Однажды, находясь в таком состоянии, он прогуливался по лесу, не замечая, куда и зачем идёт. Выйдя на открытую полянку, всю заросшую жёлтыми цветами, он остановился, поскольку посреди неё увидел огромного волка, застывшего в напряжённой позе. Волк настороженно смотрел на вышедшего из леса человека большими умными глазами,  чуть склонив голову и легко прядая ушами, но не делал никаких попыток ни напасть, ни убежать. Просто стоял и смотрел. Застыл и Эвниар, слегка оторопевший, поскольку ни разу в жизни ещё не сталкивался с таким крупным животным в его естественной среде обитания. В Атлантиде было много мест, где люди могли посмотреть животных, покормить их  и даже потрогать, но все эти животные были обузданы Магией. Астра Яр научил Эвниара входить с животными в контакт, и тот  мог бы сейчас легко подчинить себе волю волка, но делать этого не хотелось — свободный и гордый зверь не был ограничен никакими запретами и мог делать всё, что ему заблагорассудится. Однако волк не двигался, стоял и Эвниар.  Взаимная неподвижность затягивалась.  Решившись, Эвниар сделал шаг в сторону застывшего волка. Тот, ещё мгновение постояв, сделал ответный шаг навстречу человеку. Так, потихоньку, шаг за шагом, человек и зверь сошлись и стали молча смотреть друг другу в глаза. И вдруг, как озарение, мелькнула в голове Эвниара мысль и стала шириться и развиваться, полностью захватив всё его сознание: «Ты призван! Ты сможешь!» Ещё какое-то время постояв, волк спокойно развернулся и мгновенно пропал в лесу, лишь примятая трава напоминала о его присутствии. Эвниар долго смотрел ему вслед, а потом, так же тихо, отправился в сторону их, с Астра Яром, жилища. Когда он пришёл, волхв в своём неизменном кресле сочувственно посмотрел на Ученика:

— Ты принял это, — спокойно и утвердительно произнёс Волхв. – Теперь ты должен поменять имя, ибо старое больше тебе не нужно. У тебя будет новое, и называть тебя станут  Русланом. Пусть будет так…

Руслан, не переставая молиться, смотрел на пламя погребального костра. Здесь сгорало тело его последнего Учителя, здесь сгорала его прежняя жизнь.

— Иди с миром, старый Волхв, я постараюсь сохранить  гармонию…

 

 

7

 

 

Яркое пламя костра весело трещало, изредка выбрасывая искры в безоглядную темень ночи. Отблески пламени отражались в тихой воде бежавшей рядом реки, местное название которой Руслан не знал. Он сидел так, чтобы костёр его согревал, но не освещал, и расслабленно слушал шёпот медленно текущей воды. Бесподобное сочетание – огонь и вода, ярость и мудрость…

Сознание тронуло лёгкое прикосновение раскинувшегося вокруг полевого щупальца – кто-то приближался. Руслан сосредоточился – интересно, он? Не он? Да, судя по тому, как напряглись все поля вокруг, приближающийся был тем человеком, которого Руслан ждал. Ещё несколько Лун назад Волхвы полян передали, что к ним явился очень необычный путешественник. Само по себе появление одинокого пришельца не русина было не таким уж и странным — много разных людей приходило на Русь отовсюду, но личность этого чужеземца оказалась до крайности любопытной. Он пришёл с Востока,  оттуда, куда когда-то ушла часть народа под руководством Спаса Рамы. Но пришёл не оборотистый весь-купец или ищущий славы витязь, не одинокий бродяга без рода и племени —  к полянам, судя по уровню Силы и Знаний, явился Ведающий высокого уровня, настоящий духовный проводник. И ещё одна особенность была у странника. Его сущность не получалось  разглядеть обычными способами, доступными Волхвам. Оказалось, что ни один из Богов не оказывает на него никакого воздействия, никакая чужая энергия на него не влияет. Более того, первый раз в своей практике Волхвы так и не смогли понять, что за человек к ним явился, откуда он родом и зачем ходит по свету. Он пришёл, излучая доброжелательность и великодушие, и смиренно попросил Ведающих научить его. Ведающие, как водится, подвергли его испытаниям, чтобы проверить, насколько готов проситель для учёбы, и очень изумились, выяснив, что этот странный человек обладает Силой и Мудростью зрелого Волхва, а некоторые его умения недоступны даже им самим. Тем не менее, чтобы сохранить лицо, Волхвы занялись обучением пришедшего. Тот же легко, с жадностью, впитывал все знания, без труда овладевая  самыми сложными практиками. Наконец, после двух Лун такого странного обучения, Волхвы вынуждены были сказать чужаку, что больше ничему научить его не смогут. Тот не расстроился, искренне поблагодарил и спросил о Руслане. Волхвы, немного посовещавшись, указали страннику путь, и он ушёл, радостно улыбаясь доброй, беззаботной улыбкой.

Интересным было и то, что за время его путешествия по земле Русов система оповещения «свой-чужой», отработанная ещё Ариями и никогда прежде не дававшая сбоев, не улавливала идущего. Когда-то, в позапрошлой жизни, когда Руслан имел другое имя и был лучшим Неосязаемым Атлантов, он умел обманывать эту систему, притворяясь своим. То же умели делать и Волхвы Ариев по отношению к подобной системе Атлантов. Но чтобы сеть полей-ловушек вообще не видела человека – такого ещё не было. Этот случай взволновал Руслана до крайности и насторожил, он понял — должно случиться нечто необычное. И теперь сидел на пути чужеземца, который, кстати сказать, шёл по территории Русов открыто, не скрываясь и  не прячась, проявляя редкостное даже для местных жителей дружелюбие по отношению к окружающим. Несколько попыток остановить чужестранца, задержать его, ни к чему не привели – там, где его поджидали, он никогда не оказывался, легко обходя засады и избегая погони. Ещё он был очень любопытен и, куда бы ни приходил, долго расспрашивал местных жителей обо всём на свете. Так передавали встречавшие его люди, так доносила молва.

Обычный ночной шум почти не изменился, никаких тревожных звуков не издавали ни птицы, ни ночные звери, но, в то же время, путник приближался и очень уверенно шёл именно в его, Руслана, сторону, спокойно позволяя себя прощупывать. Ничего нового из этого прощупывания Руслан так и не смог почерпнуть – просто ему давали понять, что идёт тот, кого он хотел увидеть.  Шорох шагов чужестранца и треск подламываемых сучьев раздались совсем недалеко — на том берегу реки. И в этот миг Руслан оторопел – вместо ожидаемого плеска воды от плывущего тела он услышал только обычный ночной шум леса, но, при этом, незнакомец явно приближался. Левитация? На такое были способны только очень сильные Маги и Волхвы, и то, в основном, в прошлом. Может быть, незнакомец был одним из выживших после устроенной Соломоном, сыном Давида, облаве на джинни? Но что могло привести его сюда? Передавали, что те джинни,  кому удалось спастись от этой охоты, ушли к Детям Посейдона, оставив, по их примеру, мир новых людей.

В свете горящего костра Руслан, всё-таки, сумел увидеть, как передвигается этот странный человек – тот не летел над водой, он по ней просто шагал, аккуратно переставляя босые ноги. А его белая, хорошо различимая в темноте одежда оставалась совсем сухой. «Забери меня, Мара, если я понимаю, кто это», — успел подумать Волхв перед тем, как удивительный гость ступил на твёрдую землю.

— Мир тебе, Волхв, — абсолютно искренне улыбаясь, произнёс пришедший на древнем языке Атлантов.

— Мир и тебе, странник, — Руслан оторопел, но, не подавая виду, ответил, пристально вглядываясь в незнакомца. Гость был слегка смуглым,  как любой южанин, но его аккуратные усы и борода были достаточно светлыми, что указывало на присутствие арийских кровей.  Лицо гостя имело открытое, очень располагающее выражение. Форма носа и подбородок носили римские черты, а глаза были карими. Он точно не был одним из соотечественников Руслана — ни пробуждённым джинни, ни Владыкой океанов, ни, уж тем более, кем-то из бывших Руслановых подчинённых.  Тем сейчас некогда слоняться по свету — они делают историю в районе Благодатного треугольника. Да и, Сетх с ними, то, что происходило прямо здесь, было гораздо любопытнее. Откуда же гость знает древний язык, у кого он мог научиться?

— Позволь присесть к твоему костру, Волхв? – вежливо спросил озадачивший Руслана путник.

— Садись, конечно. Прости, но не мог бы ты сказать, как тебя следует называть? Я — Руслан, — Волхв знал о возникшем среди жителей Полудня поверье, что никому нельзя открывать своё настоящее имя. Руслан связывал это с теми кровавыми расправами, которые устроили некоторые пробуждённые джинни, когда любопытные, находившие их контейнеры, простодушно открывали им своё имя. Для мага знание истинного имени даёт возможность подчинить себе человека, а для привязанного к меди – возможность освобождения. Вот только, не понимал Руслан, зачем платить такой чёрной неблагодарностью своим освободителям. Может быть, за тысячи лет добровольного заточения мозги у джинни совсем съехали набекрень? В любом случае, Руслан постарался задать вопрос как можно  дипломатичнее.

— Моё имя… — смущённо улыбнулся собеседник, — э… в общем, Иссу…

— Угощайся, Иссу, — Руслан не подал виду, что знает это египетское слово, означавшее: «Сын богини Исиды, или избранный». Он указал гостю на нехитрую еду, разложенную у костра.

— Благодарю тебя, Руслан, – гость учтиво склонил голову, дав понять, что оценил тактичность хозяина, и принялся неторопливо вкушать предложенное.

Руслан вежливо молчал, ожидая, когда гость насытится. Он заметил, что пришедший не брал ничего мясного, только хлеб и овощи, запивая их из фляги, висевшей на поясе. Иссу, по обыкновению, блаженно улыбался, а глаза его лучились такой добротой и любознательностью, что можно было подумать, будто с той стороны костра сидит ребёнок, а не взрослый муж. Насытившись, он вежливо поблагодарил Руслана за угощение.

— Ты хотел меня видеть, Руслан, — вовсе не вопросительно, а утвердительно сказал Иссу. — Зачем?

— Мне кажется, — опешил Руслан, — это ты искал встречи со мной. Ладно, это не так уж и важно, кто кого искал. Раз встретились – значит, так было надо. Скажи, Иссу, — Руслан решил взять инициативу в свои руки, — кто обучал тебя Магии?

— Никто. Мне она не нужна. Просто я — часть этого Мира и знаю, как сделать, чтобы Мир дружил со мной, а не враждовал, — Иссу повторял основы арийского учения, как примерный ученик, но уровень его способностей говорил об очень мощной Силе, доступной только самым великим Волхвам.

— Допустим. Задам вопрос по-другому: кто, кроме Волхвов полян, учил тебя Ведам? Кто дал тебе Силу? Я ещё не видел ни одного чужеземца, настолько владеющего учением Ариев, даже не слышал о таких. Поведай, как ты сумел овладеть такой Силой? Может быть, ты один из Богов? – Руслан вдруг понял, что для него крайне важен ответ гостя, как будто он мог перевернуть все его представления о Мире. Или, наоборот, подтвердить.  Зная, с каким багажом знаний Иссу пришёл к полянам, Руслан понял, что гость говорит правду и что Магия, в привычном для Атлантов понимании этого слова, ему действительно не нужна. Но такая правда могла означать, что с ним разговаривает или очень могучий Волхв, или —  не совсем человек. Тот, кто гораздо могущественнее живущих ныне и живших в прошлом людей.

— Нет, я не один из Богов. Я — сын человеческий, и я — творение Божие, как все мы. Просто я очень люблю людей и люблю Бога и хочу, чтобы эта любовь стала взаимной и открытой, а люди научились лучше понимать Создателя и друг друга. А знания…  Я получил их у хранителей Вед, в Индии. Сила у меня была всегда. Но ведь она есть у всех, — и Иссу опять улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой.

— Что ты ищешь у нас, Иссу? Мы любим Рода и своих богов. Правда, как умеем, — громко начал, но уже гораздо тише закончил Руслан.

— Я хотел узнать, как вы живёте, понять вас. И ещё искал тебя. Да, ты прав, Русы, пожалуй, ближе всех к Богу из тех, кого я уже видел в этом мире. То, что у вас нет наследственной знати, царей и фараонов, то, что ваши Волхвы заботятся о процветании своего народа, а не о своей собственной власти, то, что вы не принимаете рабства и умеете жить сообща, – всё это делает вас, Русов, самым сильным народом в мире. Но я боюсь, что и вы, если вовремя не спохватитесь, тоже, следом за остальными, постепенно уйдёте от Божьей гармонии. Это может случиться, если вы, Волхвы, попытаетесь использовать знания и накопленный опыт только внутри своего круга. Скажи мне, Неосязаемый, почему Волхвы стали забывать, что каждое из имён, которыми они называют Единого, это всего лишь обозначение какой-то его сущности, а не отдельный Бог?

Руслан вздрогнул. После ухода Астра Яра никто не называл его Неосязаемым, никто здесь даже не догадывался о его прошлом. Для всех он был одним из старейших и могущественных Волхвов, носителем старой традиции и веры изначальных Ариев. Впрочем, само название «Арии» уже выветрилось из памяти, поскольку Ариев, таких, какими они были в древности, почти не осталось, родился новый народ, ведомый остатками тех знаний, перемешанных с новыми, зачастую наивными, представлениями о Мире. У Русов не было единого централизованного государства, существовал конфедеративный союз родовых и племенных общин, управляемых волхвами и старейшинами. Союз оказался достаточно мощным, но, конечно, не имел и десятой части той магической Силы, которая когда-то была у Гипербореи.

— Волхвы не всегда могут освободиться от  предрассудков и честолюбивых стремлений, а я не в силах их переубедить, Иссу, — с грустью произнёс Руслан. Действительно, волхвы, подсевшие на созданные  поклонением множеству богов эгрегоры, всё больше замыкались в своём могуществе, а течение жизни пока не ставило перед ними неразрешимых задач.

— Я понял. Ну что ж, Руслан, буду предельно открыт с тобой. Я хочу позвать вас с собой туда, куда я иду. Вместе мы сможем предотвратить то, что задумали твои соплеменники, сумеем повернуть колесо течения жизни в праведную сторону. Если ваши Волхвы и Витязи пойдут со мной, то мы разрушим их безумные планы по завоеванию мира, предотвратим множество несчастий. Потому я и пришёл к тебе, ты сможешь повлиять на остальных, — Руслан с удивлением смотрел, как на его глазах добрый и простодушный путник преображался в гордого, нацеленного на победу воина.

— Ты зовёшь нас воевать против Рима, Иссу? Но мы не хотим воевать со своими братьями, пусть они и заблудились на своём пути, — Руслан сделал вид, что не понял собеседника.

— Руслан, прошу тебя, не пытайся выглядеть глупее, чем ты есть, тебе это не к лицу. Я зову тебя на войну с твоими бывшими соотечественниками, с двадцатью двумя Магами, решившими, что они правят всем миром, — Иссу говорил убеждённо и вдохновляюще, как настоящий оратор.

Руслан задумчиво потеребил свою густую бороду. Может быть, это и есть тот самый знак, о котором предупреждал Астра Яр? Может быть, настало его время? Он прервал свои размышления и обратился к гостю, терпеливо ожидавшему его ответа.

— Для такого похода нужно очень веское основание. Волхвы не склонны нарушать равновесие без уважительной причины, — Руслан с надеждой посмотрел  на Иссу, ожидая, что тот сейчас найдёт причину.

— Если я сумею доказать, что у меня есть все права на трон Империи, этого будет достаточно? – голос Иссу звучал, как набат.

— Прости, Иссу, это кажется маловероятным, — разочарованно вздохнул Руслан.

— Тем не менее, у меня есть доказательства, что я – сын Клеопатры, последней египетской царицы из рода Птолемея, и Юлия Цезаря, императора Римлян, объявленного ими Богом. Правда, потом они его убили, но таковы люди – сначала создают для себя богов, а потом сами же их и убивают. У меня есть записи, свидетели, вещи моих родителей. Более того, я буду готов предоставить своё сознание и память для проверки Кругу Волхвов, — Иссу встал, его белое одеяние пламенело в свете разгоревшегося костра.

— Мне нужно время, сын бога, — коротко ответил Руслан. — Встретимся здесь же через месяц…

… Назначенное время спустя Руслан задумчиво сидел у костра и ждал своего столь необычного гостя. Весь этот месяц Руслан, используя свои возможности, собирал Великий Круг Волхвов. И вот позавчера Круг состоялся. Теперь Руслану предстояло донести решение Круга до Иссу.

Сын императора и царицы появился неожиданно, тихо выйдя из ночной тени. Он грустно взглянул на Руслана и промолвил:

— Здравия тебе, Волхв. Не трудись понапрасну, я уже знаю, что вы решили.   Ну что ж, пусть будет так, это мой урок смирения.

Руслан смущённо вскинул голову:

—  Откуда ты узнал?

— Неважно.  Помни, Неосязаемый, этот день, когда вы упустили великую возможность. Теперь она вернётся не скоро, — сочувственно проговорил гость.

— Я ничего не мог сделать, Иссу. Большинство волхвов решили, что Русам нет смысла ввязываться не в свою игру. Волхвам слишком уютно в этой обширной и богатой стороне. Они блаженно правят людьми, забыв, что не одни на планете, — пробурчал Руслан в ответ на слова Иссу. Всегда неприятно, когда кто-то тыкает тебя носом в твоё бессилие.

— Прости меня, Неосязаемый, я был неправ, — Иссу вдруг встал на колени. – Прости меня, Боже, за гордыню мою, — обратился он к небу. – Я должен это сказать, Волхв, это моя задача – открывать людям правду, пусть и горькую. Пока вы, Русы, живёте в русле Божьего промысла, вы сильны и счастливы. Но время идёт, и к вам придут посланцы от Атлантов – хитрые и умные.  Они начнут соблазнять ваших Витязей и Волхвов, и тогда вы должны будете сделать выбор – либо оставить всё, как было, а значит, начать деградировать и слабеть, либо двигаться дальше, пытаясь передать свой образ жизни всем остальным на этой Земле. Бог ждёт от вас этого. Ты сам знаешь – тому, кто перестаёт выполнять Божьи предопределения, будут дарованы уроки для переубеждения…

—  Я знаю, — слова Руслана прозвучали горько. – Что ты будешь делать, Иссу?

— Я? Пойду навстречу судьбе, Неосязаемый.

— Зачем тебе это? – Руслан встал на ноги, глядя на странника сверху вниз. – Оставайся, Русы будут счастливы считать тебя своим сыном.

— Несущие Божье послание не принадлежат никакому из народов, Руслан, — тихо ответил Иссу. – Они принадлежат миру, они принадлежат Истине.

— Несущие Божье послание… Вот оно что…Так ты Спас, Пророк… — протянул Руслан. Многое встало на свои места. – Так ты не к нам был послан?   – Руслан придвинулся поближе к огню — вокруг сразу стало как-то холоднее.

— Зачем лишний раз сообщать Истину тем, кто и так её знает и принимает, живя по справедливости? Только тем, кто сильно отклонился от пути Бога, Всевышний помогает исправить сделанные ошибки. А здесь, на этой земле, всё ещё сильна правда, несмотря на небольшие ошибки, — Иссу глубоко задумался. — Запомни, Волхв: если ты не сможешь справиться с окончательным падением арийской правды в её явном виде – надейся на Бога и используй главный эгрегор над этой землёй. Он преодолеет время, пока будут живы потомки Ариев. Твоей задачей станет заманить Атлантов сюда, чтобы они плотно здесь застряли. Сначала они не поймут, в чём заключается ловушка, подумают, что одержали победу. Но, на самом деле, это станет началом их конца. Конечно, они будут бороться, борьба будет долгой, но они обязательно проиграют. Никто и никогда не сможет завоевать эту землю и этот народ силой, а даже если у кого-то и получится, то будет это временный успех, о котором завоеватели потом горько пожалеют. Я предрекаю падение любой злонамеренной силы, пришедшей сюда! – Голос Иссу стал звучным и глубоким, как будто усиленный многократным эхом. – Прошу тебя, Волхв, пусть не сейчас, пусть много позже, но ты должен  суметь убедить своих теперешних сородичей в необходимости похода против Атлантов, иначе миру не избежать больших бед. Лично ты должен приложить все свои силы, чтобы твои бывшие друзья отказались от идеи господства над людьми и Миром! – Теперь  Иссу говорил тихо, но слова его проникали прямо в душу.

— Вряд ли они откажутся, — с сомнением покачал головой Руслан. — Их никогда и никто не сможет убедить, что можно жить как-то по-другому…

— Тебя же убедили, — напомнил Иссу. – Бог всегда открыт для тех, кто хочет прийти к нему. Необходимы только искренность и любовь. Учти, Руслан, борьба предстоит непростая, главное – не терять Веры. Ты поймёшь, что настало твоё время, когда люди, во множестве, начнут искать Истину, пытаясь отторгнуть то, что им выдавали за истину много-много  лет. В какой-то момент именно ты должен будешь открыть Кладезь Силы, подарить его возможности всем людям. Но случится это очень и очень не скоро, — он поднял глаза к небу. — Очень … Может понадобиться ещё несколько тысяч лет.

— Скажи, Иссу, а что будешь делать ты? – Руслан не мог понять, почему Божий посланник пытается возложить на него столь ответственную миссию.

— Я вернусь в Египет — там моё место. Пойду в Палестину, буду нести людям Истину. Для меня все люди, в том числе и Атланты, – творения Божьи. Бог даёт им волю самим принимать решения, как устраивать свою жизнь, пока они находятся в границах Божьего попущения, — Иссу опять беззащитно улыбался, так же, как при первой встрече.

— Тебя убьют, а потом сделают своим знаменем. Они как раз и ждут такого, как ты. Это ведь старые добрые технологии управления, тебе ли этого не знать? — Руслану искренне было жаль Иссу, идеально подходившего для осуществления плана, придуманного Архитектором.

— Если у творений есть хоть малейший шанс, то Бог всегда даёт его им. Я исполню своё предназначение. Я не боюсь — Творец  не оставит меня. А ты должен знать, что Атланты сумели снять главный блок Ускорителя и перенастроить его на работу с энергией созданного ими эгрегора. Он уже опасен, а может стать и несокрушимой силой. Не суйся в Ершелаим,  блок находится там. Мне можно, ведь в моём теле – кровь одного из вас, Атлантов. Птолемей – потомок Антахиола, ты не знал? — гость поднялся на ноги. — Ну, мне пора, Волхв. Благодарю тебя за всё.

— Это я благодарен тебе, Иссу, — вставший следом Руслан склонился в почтительном поклоне. – Береги себя.

— Моя задача – беречь людей, а обо мне позаботится Всевышний. Прощай, и да пребудет с тобою Сила Правды, — и, легко повернувшись, он бесшумно исчез.

— Прощай и ты, Спас, и да поможет тебе Всевышний!  — Руслан долго смотрел вслед растворившемуся в темноте Божьему посланнику.

 

8

…6496 год от сотворения мира…

 

Свет множества костров освещал вершину холма, унося вверх, в бездонное тёмное небо снопы искр и отблески пламени. Кумир, стоявший над поляной,  безучастно наблюдал за ночным действием, в котором участвовало огромное количество людей в белых обрядовых одеяниях. Люди эти сидели с закрытыми глазами и отрешёнными лицами, образовывая много кругов, – один шире другого. Огонь костров ярко высвечивал ближний, самый небольшой по размерам круг.

— Я не понимаю, — напряжённо и зло спрашивал один из участников ночного действия, довольно молодой мужчина с небольшой ухоженной бородой и длинными распущенными волосами, в накинутой поверх обрядового одеяния волчьей шкуре, — почему мы должны уступить? У нас достаточно сил, мы легко одолеем эту заразу, дайте только знак!

Остальные одиннадцать, сидевших в этом круге,  хмуро молчали. Яркие, вздымавшиеся к небу столбы пламени закрыли собой Луну, светившую этой ночью полным кругом в небе. Их свет создавал на напряжённых лицах людей таинственные тени, придававшие им торжественную одухотворённость. Наконец, после довольно длительного обдумывания, во время которого вопрошавший нервно теребил рукоять меча, расхаживая взад-вперёд по поляне, один из сидевших, очень крупный зрелый мужчина, ответил тяжёлым басом, веско роняя слова:

— Ты, Велемир, не понимаешь потому, — тут он повёл широченными плечами, — что не хочешь принять то, что ответили нам Боги. Это потому, что молод ты ещё, хотя и витязь славный. Нельзя сейчас нам сражаться, понимаешь, нельзя. Пусть мы сейчас легко князя одолеем, а что потом? Следом за греческими попами придут рыцари латинские, как псы, голодные, и будет их великое множество. А мы? Князь Владимир намеренно, а может, и по чьему совету лукавому, уничтожил наших соседей, подрубил древо Рода Всевышнего. Нам будет не выстоять, а если выстоим, то столько людей потеряем, что…

— Не мужа слова ты говоришь, Волеслав. Когда это мы боялись с врагом биться? Мы римлян били, и кесарей византийских били, и варваров латинских без труда одолеем, — упрямо кинул в ответ  Велемир.

— Никто не может обвинить меня в трусости безнаказанно, жрец, и, если бы не Совет, ответил бы ты за свои слова поединком, — рыкнул Волеслав. – Ты бы лучше молчал сейчас, разве не твои отряды помогали Владимиру братьев наших крушить?

— Тихо, братья, тихо, не вовремя вы свару затеяли, — вмешался седобородый старик. – Каждый из вас не о том глаголет. Ты прав, Велемир, сил у нас действительно хватит, чтобы и князя придушить, и норманнов разогнать. Но и ты, Волеслав, прав, проглядели мы, как при помощи князя враги силы из нас вытягивали, друг с другом нас стравливая. Но сейчас не о том речь. Все мы слышали то, что Златогору Священный Стан открыл. Сейчас победим – потом проиграем, да так, что и не оправимся вовсе. В 7520 году, во время Великого Перехода, понадобятся силы наши, душа каждого жреца-воина на счету будет. Потому-то каждый из нас должен для себя прямо сейчас решить – готов ли он шагнуть в костёр, чтобы воплотиться в новом теле через тысячу лет, возродить Веру нашу Православную. Либо сейчас уничтожим мы неверного князя и его наёмников, но очень скоро и сами погибнем, и Русь погубим, когда явятся на землю нашу дикие варвары с запада, ведомые попами латинскими. Нам решать, что лучше.

— Всё оттого, Олег, что Богов своих предали, от Рода отказались, за славой и богатством погнались, — проворчал Волеслав.

— Ты, Медведь, говори за себя, — раздался злой женский голос, — а мы Сварога и Ладу, Род свой не предавали и вас, хвала Пречистой, не слушали. Нечего было Богов по углам растаскивать, будто игрушки какие. Забыли мы, что Боги наши – это браться и сёстры, что один отец у них и у нас – Род-Батюшка. Вот попы нас и обхитрили, князей наших властью и златом соблазнили, народ развратили. Что толку, что в Киеве людей вдоволь, если им всё равно, каким богам молиться, лишь бы жизнь сладкой была? Киев нас не поддержит, им при Владимире слишком хорошо, богато живётся.

— Эх, волхвы, не о том вы говорите, — на середину поляны, легко ступая, вышел статный мужчина неопределённого возраста, с волевым и умным лицом. – Вы не хотите признать очевидного – мы, предки наши, проиграли ещё несколько веков назад, когда не решились идти на Царьград и Рим. Тогда мы сильны были, а римляне уже ослабли, погрязнув в разврате и гнили.  Мы могли принести наши Знания, нашу Веру, мы могли повернуть ход истории по-другому, на нашу сторону.  А мы решили, что это не наше дело. Вы не захотели рисковать своим могуществом и лёгкой жизнью – теперь получите заслуженное. Как нас Иссу предупреждал, так и случилось – Бог отвернулся от нас. Те, кто руководил Константином, оказались хитрее всех и уговорили его   переделать учение Иссу в новую официальную религию. Они, таким образом, легко получили Римскую империю под свою власть, а мы упустили момент. Теперь уже поздно.

— Ты нас всё время этим попрекаешь, Руслан, — едко произнёс худой, похожий на высохшее дерево, с горящими во тьме жёлтыми глазами, волхв. – С этим Иссу, которого потом варвары сделали Богом, может быть, и  говорили наши предки, да только слушать его не стали. Почему, не скажешь?

— Конечно, Святогор, — тихо произнёс Велемир, — как они могли его послушать, если никакого Иссу на свете не было…

— Вот-вот, на этом мы и попались, — Руслан горько покачал головой. – Действительно, зачем внимать предупреждениям того, кого не было на свете? Очень хитро. Каганы хазарские хорошо потрудились, своей хитростью иудейской нас окрутили. Для нас Иссу не было, а для западных ариев его Богом сделали, все слова его переврав. Эх, хорошо ты учился, Антахиол…

— Руслан, ты о ком сейчас сказал?  — недоумённо спросил Велемир.

— Руслан, Руслан, не о том глаголешь, — опять вмешался в беседу Олег. – Всё уже прошло, и время не вернёшь. Правы мы были, не правы – в Ночь Сварожью темно, рядом с собой ничего не видно. Может быть, и не разглядели тогда, а может быть, и не должны были разглядеть. Нам сейчас надо решить – готовы ли мы в Утро Сварожье перенестись или так ночью и сгинем. А прошлое ворошить не стоит, нет в том смысла.

— Скажи ещё раз, Олег, что увидел Верховный Волхв? – громко спросил Волеслав, зябко поведя могучими плечами, несмотря на жар костров.

— Златогор увидел, что сейчас мы не справимся с заразой, даже если и уберём Владимира с княжения. Не будет его – придут другие, а за ними уже войска несметные голодных варваров из Европы.

— А они точно есть, войска эти? — недоверчиво воскликнул Велемир.

— Есть, я сам видел, — подтвердил Руслан. —  Пока ещё не собраны в войска, но масса обнищавших витязей и их младших детей бродит шайками по Европе. И если мы сейчас отринем христианство, то их ярость, жажду славы и денег направят на нас. Примем – их пошлют в Палестину, Ершелаим у мусульман отвоёвывать. Те, кто ими управляют, своё дело хорошо знают.

— Разве мы плохие витязи, Руслан? Разве мы трусы? Почему нам не дают сражаться? – опять завёлся Велемир.

— Воины вы хорошие. А вот рода наши нас не поддержат, — с горечью в голосе ответил Олег. – Мы сами виноваты, не надо было в гордыне своей от людей отгораживаться. А пуще того не стоило Богов наших в истуканов превращать, каждого в свой угол тянуть. Нельзя было греческих и хазарских купцов к себе на земли пускать, злато-серебро сильнее Веры и Покона оказалось.  Вот мы и поплатились…

— Нет, Олег, ты ошибаешься. Нет ничего сильнее Веры, если вера сильна. А у нас вера ослабла, потому что Ведающие скривдились. Князья, витязи, править стали, вот и зашли мы в угол, —  вставший с земли Святогор, обличая, вытянул руку вперёд растопыренной ладонью.  Из-за чрезмерной худобы его силуэт в свете пламени казался зловещей тенью.

— Не надо было на себя силу и власть тянуть, не надо было своих богов-покровителей старшими над остальными пытаться сделать. Забыли мы, что Бог един, что все Боги наши – проявления Рода Всевышнего. Вот и наставил он нас на путь истинный, — с горечью вытолкнул из себя Руслан.

— Тихо, тихо, Руслан, не разгорайся, — выставил вперёд широченные ладони Медведь Волеслав. – Мы уважаем и признаём твои взгляды, ты очень сильный Волхв, но и ты, будь добр, уважай наших Богов, тем более, что  никто из нас  не отрицает силу Рода.

— Не верю я во все эти сказки про Иссу, — поддержал Волеслава Святогор. – Кто может точно знать, чего хотят Боги? Мне мой Учитель рассказывал про Заратуштру, как тот тоже приходил и звал наших предков  за собой, предлагал принять его веру. Они не  пошли за ним, и что с того? Где теперь он и его сторонники? Последователи Мухаммада,  конечно, гораздо успешнее, но жизнь их нам непонятна, а потому и вера их чужая. Да и сами они слишком гордые — ничьего мировоззрения, кроме своего, не признают. Сколько людей, столько и богов, у каждого народа свои. Зачем нам чужой, к тому же, как ты, Руслан, говоришь, придуманный бог? Нам что, своих не хватает? Вера должна быть, вера!

— В том-то и дело, что Бог, Творец всего сущего, один. Те, кого мы называем Богами, — это светлые высшие сущности,  когда-то они были людьми, как мы  с вами, — не поддержал Руслан худого волхва.

— Эх, Руслан, Руслан, зачем ты нам это говоришь? Ведь мы же не дети, и сами всё это знаем. Мы — жрецы, волхвы, и нам сейчас о другом надобно думать, — вмешался в затянувшийся спор Олег, — готовы ли мы сейчас сами уйти в огонь, чтобы потом возродить Веру? А вы всё спорите ни о чём. Боитесь говорить об этом?

— Мы не трусы, — упрямо вздёрнул головой Велемир, — но кто может точно сказать, что, шагнув в костёр, я возрожусь именно через тысячу лет и именно там, где надо?

— Вера твоя может тебе сказать, — жёстко ответил Олег. – А вы верить перестали, вон даже Верховному Волхву верить не хотите. Если нет веры – сдохнешь под забором и в Навь попадёшь. Ты жрец, используй свою силу и сам посмотри, что тебя ждёт.

— Давайте все, ещё раз, вместе уйдём в Священный Стан. Тогда и увидим, что нас ждёт, — предложил Волеслав.

Все остальные нестройным гулом поддержали предложение Медведя, опять рассаживаясь на землю кругом. Над священным холмом, местом Силы, повисла тягучая тишина…

… — Ты должен остаться, у тебя будет особое задание, — остановил Олег Руслана, идущего к костру  вместе со  множеством жрецов.

— Почему опять я? –тяжело вздохнул Руслан.

— Такова твоя судьба, Неосязаемый,  — улыбнулся Олег. – Не мне одному пришло это видение, так что не спорь, покорись доле.

—  Я устал быть на этом свете, Олег, — сознался Руслан.

— Это твоя расплата за желание быть бессмертным. Иногда Всевышний исполняет даже нелепые наши желания… — Олег отвёл взгляд от Руслана в сторону костра, глядя, как торжественно, напевая древнюю песню Веры, один за другим входили в костёр жрецы. – Тебе придётся следить за тем, чтобы не прервалась цепь Знаний. Остаются и ещё несколько волхвов. Они скроются среди людей и будут передавать  Знания и Силу своим потомкам. Твоя задача – не дать прерваться этим родам, ты должен  максимально их сохранить. Это первое. А второе – ты должен будешь проникнуть в ряды христианских священников, чтобы и там сеять зёрна истины. Пусть наша Вера до времени растворится в греческой церкви, когда настанет час, мы возродимся.

— Велемир тоже остаётся? – спросил Руслан, заметив небольшую группу жрецов-воинов, стоявшую поодаль от костров, среди которых был и Велемир.

— Он, и ещё многие. Они решили остаться, чтобы сражаться. Что ж, им надо закончить свой урок витязя, чтобы в следующем воплощении прийти Ведающими.

— У каждого свой путь, своя лестница в небо, — кивнул Руслан. – И только у меня — круг.

— Когда-нибудь и ты шагнёшь на эту лестницу — когда сделаешь то, что должен, — спокойно, с сочувствием в голосе проговорил Олег. – Пришёл час прощаться. Тебе, Руслан, я пожелаю Божьей помощи, а себе – нового рождения в нужное время. Споём, брат? – и, не дожидаясь ответа, Олег пошёл в сторону цепочки людей, направляющихся к костру. По пути он запел чистым и проникновенным голосом величавую песню на древнем, ушедшем в глубину веков языке, в котором угадывались и русские, и фряжские, и германские слова. Эту песню подхватили остальные, и она мощным перекатом взнеслась над холмом, догоняемая  ярко вспыхнувшими кострами.